Альтер эво

Охранник повел его в другую сторону, вверх по лестнице из искусственного камня. Здесь уже картины на стенах имелись – надо же чем-то скрасить человеку монотонный подъем или спуск. Эрудированность в области искусства – необходимый компонент сбалансированного духовного питания, так что Марку показалось, что он узнает Кирико. Работы, буквально орущие об одиночестве, потерянности и пустоте. Интересно, чей это выбор.

Он вошел в небольшую комнату, и охранник прикрыл за ним дверь. Марк догадался, что его привели в кабинет хозяйки, хотя признаки женского начала здесь были почти незаметны и читались разве что в ванильно-сливочном тоне портьер и едва уловимом аромате карамболы – отдушке от ингалятора. Вдова стояла за широким столом, склонившись над столешницей из лунного эбена, боком ко входу, и Марк успел положительно оценить и платье из шелка тусса цвета печеного каштана, и облитую им фигуру.

– Спасибо, что нашли время, – сказала Ольга.

Ни голос, ни протянутая Марку рука не дрогнули, но в глазах хозяйки дома застыла тревога, а язык тела напоминал о перекрученных узлах.

– Что-то случилось?

– Что? Нет-нет. Мне просто хотелось узнать у вас, как движется дело. Не выходя за рамки того, что вы имеете право мне сообщать, конечно.

По одному взгляду на госпожу Старкову можно было сказать, что по лжи и уверткам она как минимум мастер спорта международного класса. Сейчас же врала она на уровне второго юношеского разряда, и Марку оставалось лишь тихо подивиться – неужто Ольга не слышит себя со стороны.

Как оказалось, слышала, и прекрасно:

– Ладно, Марк, давайте не будем. Кое-что случилось, да, но это не имеет отношения к делу, которым вы занимаетесь.

– Тогда зачем я здесь?

Ольга подошла к стенной нише, прикрытой панелью из макассара. После нажатия на нее панель плавным движением распахнулась – Марк догадался, что вниз от нее отходит шахта лифта, вроде кухонного. Ольга достала поднос с кофейником, компактным графином, маленькими глиняными чашечками и двумя приземистыми бокалами.

Судя по аромату, угощали чем-то весьма недешевым, и Марк это отметил. Как и то, что о его предпочтениях никто не спрашивал.

– Расскажите мне, как вы работаете. – Хозяйка опустила поднос на высокий журнальный столик рядом с нишей и коротким жестом предложила гостю позаботиться о себе самостоятельно.

– Снова?

Подняв брови, Марк взялся за графин. Очень чистый хрусталь. Изысканная вещица.

– Я неправильно выразилась. – В голосе Ольги послышалась досада и одновременно – нерешительность. – Меня интересует… Проявляет ли как-то себя ваше наблюдение.

Марк вернул графин на место и немного подумал:

– У вас появилось чувство, что за вами следят?

Ольга молча прикрыла глаза.

– Я не могу утверждать со всей уверенностью. Но еще ни один из моих… объектов ни разу и никоим образом не давал понять, что замечает наблюдение. – Кроме тех случаев, когда мне приходит фантазия потрындеть с ними за жизнь в вороньем теле, мысленно поправился Марк. – Хотя, возможно, в случае индивидуальной чувствительности…

– Понимаю. А за мной вы наблюдали?

– Совсем не много, – уверил Марк. – И с неизменным удовольствием.

Вдова кивнула, то ли ему, то ли собственным мыслям, наполнила чашечку и взяла одной рукой, другой забрав со столика ингалятор. Чашка была сделана из необработанной глины, на боку у нее красовалось грубое изображение красного граната, покрытое блестящей глазурью. Марк взял вторую и повертел в пальцах, разглядывая. Чего бы ни хотела от него Ольга Старкова, впечатления человека, который будет бить тревогу из-за ощущения, что за ним следят, она не производила. Тем более если ощущение было чистой воды выдумкой, состряпанной на ходу специально для невинного и доверчивого ретривера.

Но раскрывать карты она не спешила. А дело хотелось бы как-то уже двигать.

– Этот дом непросто найти, – начал Марк. – Ваш муж предпочитал уединение?

– Иногда, – тон у Ольги сразу сделался строгим и отстраненным, как у новостного диктора.

– Должно быть, характер у него был нелегкий? – это Марк взял только что буквально с потолка, и ответ его совершенно не интересовал, но имело смысл потыкать прутиком в разные места, чтобы ее расшевелить.

Старкова пожала плечами.

– У него был неимоверно сильный характер. И воля. Он был проницателен, интеллектуален. И сильно отличался от большинства.

– Вы любили мужа?

Одна бровь Ольги поползла вверх.

– Это имеет какое-то отношение к вашей работе?

– Ну, если бы сейчас оказалось, что его застрелили вы – из ненависти – это бы сэкономило мне уйму трудочасов. – Марк с нарочитой наглостью пожал плечами и стал ждать реакции.

Ольга скрестила руки на груди и смерила его взглядом.

– Нет, не любила.

Искренность. Неплохая реакция.

– Зачем же тогда… – наивным тоном начал было Марк, но вдова перебила:

– О, молодой человек, я вас умоляю. – Тонкую линию ее губ изломала некрасивая улыбка. – Если бы такой, как Язепс Старков, сделал вам предложение стать его женой, то вы бы ею стали, поверьте. – Она обошла стол, поставила чашку и оперлась о столешницу. – И в любом случае, я не для того позвала вас сюда, чтобы…