Альтер

Поисками занимались четверо: я, Локи, Норна и Линна. Каждый использовал свои методы, я, например, ходил теневыми тропами, время от времени прислушиваясь к эмоциональному фону местности, если тут есть что-то разумное, то оно просто обязано испытывать эмоции, у животных тоже есть эмоции, но их отклик другой, ну и, конечно, временами я осматривал пространство объемным зрением. Но мне пока не везло. Локи летал между островами, превратившись в птицу, а на самих островах превращался в какого-нибудь зверя, и внимания не привлекал, и передвигался удобно. Линн использовала некоторые хитрости, она вполне резонно предположила, что если на архипелаге есть кто-то, нападающий на корабли, то он или они должны находиться рядом с источником пресной воды. С этим предположением было трудно не согласиться, мы сами поставили лагерь недалеко от источника. Вот эти источники Линн и искала на островах. Наверное, с наибольшим комфортом обустроилась Норна, она взяла под ментальный контроль несколько птиц и наблюдала острова с высоты птичьего полета, не скажу, что это очень просто, зрительное восприятие птиц несколько отличается от человеческого, поэтому адаптироваться к нему сложно, про поступление информации сразу от двух источников тоже вносит сумятицу, поэтому, я, ой, как не завидовал такому способу наблюдения.

Что касается остальных, то они тоже не сидели сложа руки. Кварц и Кельт доводили до ума лагерь. Кельт ставил барьеры на все случаи жизни и прочие бытовые мелочи, а Кварц облагораживал наше жилище: стол, стулья, прочие мелочи, готовкой, кстати, тоже он занимался. Рене бродил по острову, собирая ингредиенты для своей алхимии и обычную снедь: ягоды, орехи, какие-то фрукты.

Шел второй день поисков, то есть четвертый день на архипелаге. Я уже собирался возвращаться, когда почувствовал всплеск ярости, жажды убийства и страха в эмоциональном фоне местности. Отклик был точно не от человека, но вроде и не от обычного животного, у меня даже сложилось чувство, что этот отклик посылали намеренно. Меня заинтересовал этот феномен, и я решил проверить, что же такое происходит.

Двигаясь по теням, я быстро оказался на каменистом берегу, где моему взгляду предстала следующая картина. Несколько крупных камней образовали своего рода навес, под который стремились попасть несколько десятков довольно крупных птиц, судя по виду, хищных. Из-под камней периодически вырывались пронзительные крики и языки пламени. Заглянув под камень объемным зрением, обнаружил небольшого дракончика. Он, а вероятнее всего, она, защищала свою кладку, Впрочем, из всей кладки целым осталось лишь одно яйцо, а само животное было изрядно потрепано, порвано крыло, несколько кровоточащих ран на теле и голове. Как бы она не старалась, но с такими ранами она недолго протянет, численный перевес был на стороне птиц.

Эмоциональные возмущения в ментальном плане явно исходили от этого существа. Мне стало ее даже как-то жалко, Впрочем, животные всегда вызывали у меня больше жалости, чем люди, поэтому я решил помочь и выпустил по птичкам несколько простых воздушных заклинаний, убить их не убьет, но изрядно напугает.

Как только нападающие скрылись, я подошел к укрытию раненого дракончика. Соваться туда и получить струей пламени в лицо как-то не хотелось, поэтому я послал ей смесь эмоций спокойствия, уверенности, сочувствия и желания помочь. Это сработало, из-под каменного навеса выполз дракончик, он был бы действительно красив, если бы не раны. В длину от кончика носа до кончика хвоста он был примерно с руку взрослого человека, кожаные крылья в размахе около метра, и шкура, покрытая мелкими золотистыми чешуйками. Сначала показалась голова, затем, прихрамывая на переднюю лапу, она выползла полностью, осмотрелась по сторонам, и я почувствовал волну благодарности, но и опасения меня.

— Не бойся, я могу помочь, — обратился я к зверю, уж не знаю, поймет ли она, что я говорю.

Ответом мне стало беспокойство, направленное в сторону остатков гнезда, заглянув внутрь, я увидел, что последнее из яиц немного покачивается.

— Тебе нужна помощь? — зачем-то спросил я снова.

Ответ вновь пришел ко мне в форме эмоций — безысходность, смирение, печаль, усталость… И желание защитить последнего из своих потомков.

— Я могу о нем позаботиться, — предложил я.

Чувство благодарности, надежды и вновь усталости. Она закрыла глаза и села на камни.

— Как в дешевой мелодраме, честно слово, — вздохнул я.

Но делать нечего, полез в гнездо и вытащил последнее уцелевшее яйцо, размера оно было небольшого, чуть меньше куриного, а по цвету напоминало камни на пляже. Только я выбрался на свет, как скорлупа треснула, и на меня посмотрели два крохотных глаза. Новорожденный дракончик, или свежевылупившийся, легко помещался на моей ладони, его окрас отличался от родительского, он был белым с серебряным отливом.

Тело мертвого дракончика я положил в гнездо и обвалил навес, чтобы никакая дрянь не добралась, после этого ушел в тень и направился к лагерю, маленький дракончик быстро уснул у меня на плече, вцепившись коготками в ткань плаща.