Альтернативная личность

— Кто это сделал? — спросила тетя.

Два развода на холодильнике, один на плите, по одному на и под столом. На стуле. И кругом скорлупа, скорлупа. Не менее десяти штук! «Девять!» — уточнил Матвей.

— Кто это сделал? — повторила тетя.

Матвей улыбнулся:

— Мышка пгиходила…

— Мышка?! — закричала тетя. — Марш в шкаф!

Вот оно! Взорвался паровой котел, и броненосец, наконец, скрылся в суетливом клокотании волн. Хлопнула дверь стенного шкафа. Матвей опустился на пол, прислушался к темноте.

— Мышка, если ты здесь, отзовись.

* * *

Фекла Жуле не понравилась. То есть — напрочь. А Жуля Фекле — наоборот. Налицо конфликт интересов. Собачка рычит на кошечку: демонстрирует раздражение, злобу. А еще — испуг. Кошечка шипит на собачку, выгибает спину: проявляет страсть, заинтересованность. Кошечка ходит по офису, любопытствует, а собачка лежит в корзине, выглядывает и не отводит глаз, настороженная. Соня пытается все это в альбом зарисовать. Нанесла прямоугольнички и рисует. Корзину набросала, потом торчащие из нее уши. Над ушами вывела овал в виде капли и написала: «Р-р-р». А над диваном — «Мяу». Получился комикс. Что-то вроде того, как вражда перерастает в дружбу. Лубок. Ну, стиль свой, не старинный, только все равно лубок. Рисовать она любит.

— Будешь кефир, — спросила Соня и позвала, — кис-кис-кис. Она кефир ест? — спросила у старушки.

— И кефир, и сметану, — отозвалась хозяйка.

Кошечка ушла, а собачка успокоилась. Вот бы всем такие нервы — быстрые. Нет опасности — нет стресса, не волнуешься. А то, как всегда: помним, переживаем, места себе не находим. А чего? — давно все кончилось.

— Я ведь так зашла, — сказала старушка. — Про икону рассказать. С собою не принесла — нельзя, говорят.

— Хорошая? — спросила Соня про икону и отложила альбом на полку.

— Очень, — кивнула старушка. — Святая.

— Ну, иконы все святые, — согласилась Соня.

И в самом деле, чего это иконы, раз не святые. Без святости это уже не икона. А… а комикс. И текст имеется, и жанровые композиции. Чем не комикс? Так что икона — это всегда святое.

— А эта особенная, проявляется, — пояснила старушка. — На рынке купила. Там лоток специальный. Говорят, освящена. А старая, она у сына осталась.

— Проявляется? — заинтересовалась Соня. — Чудо, что ли?

— Она сначала была как бы темная, совсем ничего не видно. А потом, через какое-то время, вдруг стала очищаться. Посветлела. И Богородица отчетливо проступила. Она и так была, но темноватая, а тут вдруг яркая такая стала и смотрит на тебя. И младенец.

— Что младенец? — не поняла Соня.

— И младенец смотрит. Ясно-ясно так смотрит. Хорошо это.

— Хорошо, — согласилась Соня.

— Вы ведь молодые как, совсем не веруете.

Соня внимательно посмотрела на старушку. Соне не понравилась эта мысль, но она не возразила. Только подумала: «Разве можно на рынке икону купить, да чтобы святую, да еще чтобы проявлялась? Странно. Не место это для икон. И насчет молодых, зря она это, нельзя огульно. Всех под одну гребенку. Молодые тоже с сердцем».

— А потом как припрет, сразу к иконе, к Богу, — продолжила старушка. — Вот вы, Соня, знаете молитвы?

— Знаю, — ответила Соня.

— Я вам бумагу тут принесла, — старушка полезла в карман, вынула сложенный вчетверо лист. — Хотите прочту? Чтобы знали. «Пресвятой Богородице…»

— Прочтите, — разрешила Соня.

— О Пресвятая Госпоже Владычице Богородице! — встала и запела старушка, не глядя в текст. — Со страхом, верою и любовию припадающе пред честною иконою Твоею, молим Тя: не отврати лица Твоего от прибегающих к Тебе, умоли, милосердая Мати, Сына Твоего и Бога нашего, Господа Иисуса Христа, да сохранит мирну страну нашу, Церковь Свою Святую да незыблемо соблюдет от неверия, ересей и раскола. Не имамы бо иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Пречистая Дево: Ты еси всесильная христиан Помощница и Заступница. Избави всех с верою Тебе молящихся от падений греховных, от навета злых человек, от всяких искушений, скорбей, бед и напрасныя смерти, даруй нам дух сокрушения, смирения сердца, чистоту помышлений, исправление греховныя жизни и оставление прегрешений, да вси благодарне воспевающе величия Твоя, сподобимся Небесного Царствия и тамо со всеми святыми прославим пречестное и великолепое имя Отца и Сына и Святаго Духа. — Старушка широко перекрестилась. — Аминь.

— Спасибо, — почему-то поблагодарила Соня.

— Я вам эту бумажечку оставлю, — предложила старушка, — а вы потом почитаете. И хорошо будет.

— А могу я на икону взглянуть? — попросила Соня.

— А чего на нее глядеть? — испугалась старушка. — На нее молиться надо. Не принесла я, нельзя это. Святая вещь. Не кино, ведь…

Соня проводила старушку и осталась на улице выгуливать Жулю. Жуля тянула поводок, нюхала снег, фыркала. Фыркала, нюхала снег, но «делать дело» не спешила. Соня замерзла. Утром холодно, сейчас, и вечером будет. Кошмарики! Мимо прошелестел лыжник. Жуля по-хозяйски тявкнула, дернулась за лыжником, поскакала, увязла в снегу. «Так, возвращаемся», — сказала Соня и выдернула Жулю из сугроба. Жуля покорно поплелась за Соней.