— Да! Правда, я потом забросила это дело. Не из-за твоей мамы, конечно. Просто руки у меня оказались кривые.
Ди кивнула и окинула взглядом парк. По травке неподалеку от них вышагивал забавный малыш. За ним, изображая страшного монстра, шел папа.
— Чем сейчас занимаешься? — спросила Мэгги.
— Да вот, вернулась в Сент-Луис. Живу тут уже несколько месяцев.
— У-у, ясно…
— Я сама так захотела.
— Да?
Ди поставила одну руку на пояс:
— Я училась на Западе, но потом решила вернуться.
— Почему?
— Мне казалось, что это мой долг — после того, что случилось.
— Хм-м. Понятно. — Мэгги помолчала. — Извини, а что именно случилось?
— Волнения.
— А-а.
— Протесты!..
— Ну да, да, я в курсе. Значит, они еще не утихли?..
Ди прищурилась.
— Я-то сейчас живу в Нью-Йорке, — пояснила Мэгги. — В Куинсе и как бы в Бруклине. Прямо на границе между двумя районами.
— Ясно.
— Работы-
Мэгги очень хотелось подружиться с Ди — хоть с кем-нибудь подружиться в Сент-Луисе. Иметь здесь друга, который спас бы ее от семьи.
— Эй, — сказала она, — а приезжай-ка в гости! В Нью-Йорк! — Мэгги придала своим словам немного бродвейского блеска, растопырив пальцы и изобразив таким образом мерцание огней.
— Здесь еще очень много работы.
— Ну да, ну да.
— Слушай, мне пора…
— Ты отлично выглядишь, кстати.
— Спасибо.
— Все еще играешь в теннис?
Ди вздохнула:
— Нет. Нет, я получила травму. — Она добавила что-то про вращательные мышцы плеча. — Было очень тяжело. Но я многое переосмыслила в своей жизни.
— Слушай, — сказала Мэгги, почуяв, что Ди ускользает. — Тогда я, наверное, тебе не говорила… Но скажу сейчас: прими мои соболезнования. Насчет мамы. Теперь я понимаю, каково это…
Ди помрачнела:
— Опомнилась!
— Э-э… в смысле?
— Мэгги, ты забыла? Когда маме поставили диагноз, я устроила кампанию… Пыталась привлечь внимание общественности к проблеме рака молочных желез.
— Да, да, помню, конечно.
— Я наделала футболок и бейсболок и продавала их…
— …На свободном уроке, точно. Помню твой стенд. Розовый такой.
— Да. Розовые бейсболки, футболки и все прочее. Выручку я перечислила на онкологические исследования.
— Ага.
— Помнишь, что ты мне сказала?
Мэгги помотала головой.
— Ты сказала… Черт, Мэгги, ты правда забыла? Подошла к моему стенду и говоришь: «Ты хоть знаешь, откуда взялись эти футболки?»
— Так…
— А потом сама же и ответила: «Они из Китая. „Сделано в Китае“ значит „Сделано рабами“. Эти футболки шили в подвалах бедные дети, причем за гроши!» Ты принялась меня отчитывать — у всех на виду. За то, что я продавала футболки. Чтобы привлечь внимание людей к проблеме рака! А моя мать тем временем умирала. Если честно, я просто обалдела: как так можно?!
— Ну, я… Э-э, да. В смысле, это правда, но ты меня прости, я не хотела тебя обижать.
Ди покачала головой:
— Ты поступила ужасно мерзко.
— Я же извинилась!
— Потом я рассказала про это папе. И знаешь, что он ответил?
— Директор Холл?
— Он сказал: «Не принимай близко к сердцу, милая. Она же из Альтеров».
— В смысле?..
— В смысле все члены вашей семьи самолюбивы и зациклены на самих себе!
— Ого. Ну, ладно.
Бигль зарычал.
— Ты без конца с чем-то боролась, Мэгги. И всегда мимо кассы. Ты вечно возмущалась не тем, чем стоило.
— Зачем ты так… — пробормотала Мэгги.
— «Сделано рабами»! Господи! В нескольких милях к северу отсюда мир разваливается на части. Присяжные собираются оправдать этого копа — народ негодует{62}
. Я негодую. А ты даже не в курсе. Ты понятия не имеешь, что происходит.— Вообще-то, я в курсе!
Ди дернула поводок:
— Идем, Сампрас{63}
. Нам пора.И они скрылись за статуей Людовика.
Мэгги срочно нужна была доза одобрения. Бальзам — чтобы смазать ожог. Она выудила из кармана телефон и открыла в мессенджере переписку с Эммой.
Ты приедешь?
Уже в пути.
Ура!!
Ты дома? Как добралась?
Мэгги?!
Позвони, пжлст.
Все нормально?
МЭГС
???
Она нажала кнопку вызова и поднесла телефон к уху.
— Алло.
— Эмма, привет! Это Мэгги. Ну, то есть у тебя определился номер, разумеется… В общем, да. Привет.
— Привет.
— Как дела?
— Да никак.
— Как Нью-Йорк? Я сейчас в Сент-Луисе. Помнишь Ди? Ди Холл?
— Э-э, да. Погоди. — В трубке что-то зашуршало. — Дочка директора?
— Точно! Она самая. Я ее только что встретила, представляешь.
— И?
— Надо было спросить, помнит ли она тебя!
— Надо было.
— Угу.
— Да.
— Ну… что у вас там еще творится?
Эмма фыркнула:
— Ты серьезно?
— А что?
— Господи… Мэгги, я же за тебя волновалась!
— Не поняла?
— А тебе все равно! Когда ты рухнула в обморок у меня дома, я… я запаниковала! Но потом ты очнулась, сказала, что все хорошо и что ты мне напишешь, как только доберешься до дома…
— Ой. Точно. Прости, из головы вылетело!