Алуим

Из года в год я терпел комментарии к совершённым мною действиям или призывы к совершению новых. Слушал высказывания о себе, об окружающих людях или моём будущем. Загадочные, оценочные, пугающие, циничные, провоцирующие. Зачастую они были тяжёлой правдой, которую я старался не замечать. У каждого человека есть свой внутренний голос, цензор. Но сейчас я ощутил чужое присутствие, чужую волю. Чужой приказ.

— Ответь мне, прошу.

Чувствую, ответа не будет. Или это ощущение и есть ответ?.. Твою ж мать! Теперь я даже не знаю, что во мне — МОЁ.

— Пошёл ты, — цежу сквозь зубы, возвращаюсь к столу, наливаю ещё полстакана самогона и залпом его осушаю. Закусываю кровянкой. Чёрт с ним. «Мой» никуда не денется. Нужно догонять «гостя».

Спустившись с крыльца, сворачиваю за угол. Ночной воздух охлаждает пот, в который меня бросило от двух стаканов. Стараюсь не шаркать ногами. Не знаю, почему это глупое желание сохранять тишину ещё не выветрилось. Дохожу до сарая, смотрю в сторону колодца. В темноту. Я знаю, что за колодцем находится синий деревянный забор, а за ним, в трёх метрах — окно комнаты, где спит мать Татьяны. Всё знакомо. Всё привычно. Почти.

На дверной ручке сарая висит цепь. Ею баба Лена днём регулирует широту открытия ворот курятника. Хочу взять, но тут же представляю, как из темноты смотрит призрак и улыбается моей глупости. Я выхожу за границы мира, в котором приучен жить, однако продолжаю хвататься за спасительные тростинки, бесполезные в новой реальности. Лучше бы там была пара воров. Я хотя бы могу представить последствия. Хорошие, плохие — не важно. Пугает не столько опасность, сколько неизвестность. Особенно, когда эту неизвестность таит то, чего по общепринятому мнению просто нет.

«Ты глуп и ведом…»

«Спасибо».

Чужеродный голос придаёт мне уверенности. Преодолеваю барьер нерешительности и делаю три шага вперёд, скрываясь от лунного света в тени летней кухни. Теперь я как Алиса в Стране чудес. Жадно смотрю вперёд. Колодец всё ближе. Чёрная, мрачная фигура с крышей в виде треугольника, над которой качаются массивные ветви шелковицы. Слева от него, за углом летней кухни, находится курятник. Всегда найдутся пару куриц, которые не спят, так что тихие шорохи смущать не должны. А вот вправо, за сарай, лежит дорога, ведущая в сад.

«Обратного пути не будет».

Выглядываю из-за угла. Никого нет. Вернее, никого не вижу. Честно сказать, это радует. В глубине души я надеюсь так никого и не встретить, и познание тайн мироздания отложится на потом. Но всё равно иду.

«Твой труп станет лучшим подарком родне».

Ещё четыре метра пути до невысокой калитки, сделанной из новых некрашеных досок. Надо мной шумит листва бездетного дерева. Прохожу эти четыре метра и останавливаюсь. Игра света и тени создаёт повсюду многочисленные мелькания. Бегаю глазами из стороны в сторону, пытаясь разобраться, какие из этих мельканий — «те самые».

«Вот он!»

Я его засёк. У груши — самого большого дерева в саду. Лунный свет проходит сквозь крону и создаёт мелькания там, где их быть не должно. Призрак медленно движется вправо, проплывая мимо чёрного ствола дерева. И движется он… к другому призраку.

«Смерть близка…»

Второй сгусток энергии «стоит» у соседней яблони. У той, где я четыре года назад гвоздём проколол ногу, наступив на старую доску. По текстуре искажений он ничем не отличается от первого. У этого дерева ствол тоньше, чёрного фона меньше и заметить мелькания сложнее. Что эти двое там делают? Мне нужно идти к ним?

За углом раздаётся стук. Тихий глухой стук по бетонной дорожке, которой окаймлён сарай. Ещё один… Ещё… Он приближается.

«Беги…»

Нет, убегать глупо. Тот, кто идёт ко мне, специально обозначил своё приближение, чтобы я успел собраться духом. Боюсь. Это страх неизбежной встречи. Делаю два шага назад. Стук уже в метре от калитки.

«Беги!»

Стою. Сжимаю кулак правой руки. Меня мутит от самогона и происходящего. На мгновение в глазах всё темнеет. Проморгавшись несколько раз, замечаю, что вижу окружающий мир словно через негатив фотоплёнки. И это не короткая вспышка. Изменение зрительного восприятия не проходит.

«Какого чёрта?!»

Смотрю вверх, влево, вправо, на стену сарая. Инверсия цвета сводит с ума, паника сознания рождает в ушах звук, похожий на терзание слабо натянутых струн. Я не знаю, что делать. Прислоняюсь рукой к стене, глубоко дышу. Вестибулярный аппарат бьёт тревогу.

Из-за угла медленно выплывает знакомый силуэт. Всё тот же белый контур, который виден сейчас над калиткой лишь до уровня плеч. Он останавливается прямо напротив меня. Знаю, ему ничего не стоит преодолеть эти тонкие, ещё не окрашенные доски. Приблизиться, даже пройти сквозь моё тело. Всё, что угодно. Но он продолжает неподвижно парить по ту сторону несущественной преграды. Трое. Их там трое. Однако я чувствую, ко мне приходил именно он.

Ещё один глухой стук, за моей спиной. Резко оборачиваюсь. Призрак. Четвёртый. Такой же, как остальные. Долго не церемонясь, движется в мою сторону.