Алые маки на серых скалах

— Возможно, я устрою вас там судомойками, пока подполье решит, как с вами быть дальше, — уже укладываясь спать, сказала им хозяйка маленькой комнатушки, очень миловидная, полнеющая брюнетка, с медным отливом хны в темных волосах.

В эту ночь Амалия не спала и не дала уснуть Асе. Девушки, каждая по-своему, переживали случившееся горе.

Камо неистовствовал в тюрьме. Он устроил там целый бунт, настаивая, чтобы его, не пойманного с поличным, немедленно освободили вместе с его «женой» и «родственницей жены». От Гайка Айрапетяна, Арусяк и Сандро Махарадзе он полностью отказался!

— Да, одна из них — его невеста, другая — ее двоюродная сестра… Брат привез в Тифлис из Москвы познакомить с нами, с родственниками… — уверяла жандармское управление Джаваир.

Она сумела убедить в этом даже свою старшую сестру с ее мужем, тетушку и другую родню. Все это выглядело довольно правдоподобно.

Тем более что и Литвейко стыдливо призналась полиции, что она не только невеста, а невенчанная жена Тер-Петросяна: сошлись-де с ним в Москве. С двоюродной же сестрой своей приехала в Тифлис, чтобы здесь, по кавказским обычаям, обвенчаться. Арусяк Габриелян они назвали своей попутчицей, с которой только что, по дороге из Баку в Тифлис, познакомились.

Камо написал убедительное письмо правительству Грузии, мотивируя свое требование об освобождении тем, что приехал сюда не для борьбы с Грузинской республикой, а как уроженец, подданный Грузии. Одновременно он пригрозил расправой руководителям правительства, если его требование не будет удовлетворено:

«У меня на воле целый легион товарищей. Вам не поздоровится. Никакая охрана не спасет ваши собственные головушки от мести…»

Глава правительства Жордания и министр внутренних дел Рамишвили знали Камо! Знали, как любили его рабочие и крестьяне. Знали о его личном бесстрашии. Расправиться с Камо меньшевики пока не смели, но и быстро освободить его вместе с товарищами не спешили.

Девушки — Аня Новикова, Арусяк Габриелян и Аня Литвейко — содержались в губернской тюрьме. Сам же Камо сидел в Метехеком замке, где, не дожидаясь милости правительства, пытался организовать подкоп, чтобы убежать вместе с группой политзаключенных.

Амалия перешла жить к Джаваир и активно включилась во все хлопоты по освобождению Камо и его друзей. А Ася продолжала помогать Султанову. Днем она работала в ресторане — мыла посуду, вечером ездила с Гамидом по его делам.

Через неделю освободили из предварилки Сандро Махарадзе и Гайка Айрапетяна вследствие отсутствия каких-либо улик. Это была первая победа. Арусяк Габриелян тоже хотели выпустить, но пока колебались.

— Зачем вы приехали в Тифлис? — допытывались у нее. — Где познакомились с Камо и его дружками?

— Господи боже ты мой! Что значит «зачем»? — искренне удивлялась Арусяк. — Время трудное… всякую хурду-мурду покупаешь и перепродаешь, чтобы не подохнуть с голоду… У меня же бабушка инвалид! Позвоните в Баку, всякий околоточный там нашу семью знает! Нам трудно среди мусульман: они же ненавидят армян! А вы, грузины, христиане, вы — наши защитники, наши братья! Что я сделала вам плохого? За что держите в тюрьме? Узнают люди — никто замуж не возьмет…

Арусяк плакала, когда задавались вопросы о Камо и его спутницах.

— Милый человек этот, как вы его называете, Ко́му, — она нарочно ставила ударение неправильно. — И эти его русские родственницы чудесные женщины! В поезде всю дорогу угощали меня хлебушком… Грех на душу берете — держите молодых в тюрьме, разлучаете жениха с невестой!

В таком духе и шла беседа с Арусяк Габриелян в тюрьме. Как она ни старалась, ей все равно не верили.

А тем временем Гамид Султанов подготавливал отправку оружия и боеприпасов. Во всем своем «княжеском» великолепии он имел весьма внушительный вид! Его резкие черты лица и глаза навыкате смягчались только при улыбке.

— Готова ли моя мадемуазель к походу? — ослепительно улыбаясь, в очередной раз спрашивал Гамид Асю, прежде чем взять ее под руку, внимательно оглядел с ног до головы.

Ася была в бархатном бордовом платье, облегавшем ее изящную фигурку, волосы собрала в модную прическу, на ногах — лакированные туфельки на высоком каблучке.

— Да, не мешало бы моей барышне иметь еще и это колечко, чтобы теперь пустить пыль в глаза купцу Ушверидзе. Этот орешек покрепче Леванидзе! А ну-ка, дайте ручку! — сказал Султанов и надел на средний палец второй перстень с великолепным бриллиантом.

Присутствовавший при этом Аматуни внимательно посмотрел на колечко, стараясь определить его ценность. Ася охотно протянула руку, сама невольно любуясь игрой камня.

— Не старайтесь! Все равно не отличите, подделка это или настоящий бриллиант, — усмехнулся Гамид и подкрутил свои усики. Ася и Цолак поняли, что это — обыкновенная безделушка.

6