Алые перья стрел

— Маша… Послушай. Там такой берег. И маяки. И морские ветры со всех сторон. И волны, волны…

— Это где? В Сочи? Мы с мамой и папой в будущем году обязательно туда поедем. Или на Канарские острова. Там самые модные курорты…

— Ладно, я пошел…

— Но ты вернешься?

— Я… постараюсь.

— Нет, дай слово, что вернешься!

— Ладно, даю… Если ничего не случится.

— Приходи скорее!

Когда закрылась дверь, Алешка достал из-за батареи кораблик. Оглянулся на дверь и побежал вниз по лестнице.

Увидев Алешку, тетя Даша всплеснула руками:

— Силы небесные! На кого ты похож! Чем вы занимались там, на даче?!

— Веселились, — деревянно-бодрым голосом сказал Алешка. — Гоняли футбол, лазали по деревьям, пускали в пруду кораблики…

— И неужели нельзя при этом выглядеть, как приличные дети!

— Сейчас буду выглядеть, — со вздохом пообещал Алешка. — Можно мне взять ваш утюг?

Пробуя утюг помусоленным пальцем, он гладил матросский костюм и уговаривал себя (или кораблик):

— Все равно она хорошая… Она же не виновата. Просто она не видела ни Ветрогорска, ни Корабельного музея, ни Заповедного леса с высоты полета… Я ей все расскажу, и она… тогда скажет отцу, что нельзя толкать в морские раковины окурки…

Алешка выключил утюг, натянул матросский костюм. Равнодушно крутнулся перед зеркалом: ладно, сойдет… Из кармана джинсов стал перекладывать в карман парусиновых штанов все, что было, — перочинный ножик, скомканный платок. И наконец, взял в руки мятый Зеленый билет.

— Ой… а он ведь еще годен… — Алешка быстро глянул на будильник. — До четырех еще целых одиннадцать минут! А что, если… — Он напряг все мышцы, зажмурился и… представил, как мчится к Маше (рвется на ветру матросский воротник). Он вбегает, хватает Машу за руку, вытаскивает на лестницу, на улицу, заставляет бежать за собой.

«Скорее! У нас еще семь минут! Мы успеем на станцию! А потом на аэродром! И в Ветрогорск!»

Маша наконец вырывает руку.

«Алешка, ты с ума сошел! Ведь неудобно же, у меня гости!»

Они стоят друг против друга, часто дыша.

«Ну и пусть гости! — отчаянно говорит Алешка. — Они и без тебя съедят твои пироги! А ты зато… ты увидишь такую сказку! И все поймешь!»

«Но я же их пригласила. Так не полагается…»

«Маша, потом будет поздно!»

«Я все равно не могу, мне нельзя переутомляться. Завтра урок музыки, потом репетиция…»

Алешка безнадежно опускает голову. Оказывается, никуда он не убегал, а по-прежнему стоит перед зеркалом. Одинокий, усталый, в криво поглаженных шортах и матроске с подпалиной от утюга…

— Ну что ж… ладно… — Он взял с подоконника кораблик. — Идем… на последнюю стоянку.

Показалось, что клипер протестующе трепыхнул парусами.

Алешка вышел на улицу. Ветер трепал солнечные листья, хлопнул синим воротником. Кораблик опять затрепетал у Алешки в руках.

— Что? Тебе не хочется туда? — понимающе сказал Алешка. — Если честно, то и мне тоже… Но мы ведь дали слово. По крайней мере я дал…

Паруса надулись, ветер потянул кораблик из Алешкиных ладоней.

— Ну… да, — согласился Алешка. — Я сказал: «Если ничего не случится». А разве что-то случилось?

Он остановился, оглядываясь, прислушиваясь… Тень от дерева легла поперек асфальта, словно непонятная граница. Послышались топот и смех. Это бежала вдоль газона ватага знакомых ребятишек с пластмассовым вертолетом — вертолет реял у них над головами, улетал вперед, нельзя было отставать, поэтому ребята лишь помахали Алешке на бегу. Вертолет взмыл в высоту, а там, в синеве, прошивал пространство игольчатый след самолета… И зазвучала тихонько мелодия — то ли о клипере, то ли об Антарктиде… То ли о дороге…

Клипер встрепенулся опять.

— Да, случилось… — твердо сказал кораблику и себе Алешка. Он резко повернулся, зашагал в переулок. На ходу оглянулся, посмотрел в сторону Машиного дома. — Эх ты, Машка-ромашка…

Домик Софьи Александровны покосился еще больше. Окна были забиты досками. От нависшего над оврагом угла убегало вниз высохшее русло потока. По этому руслу, хватаясь за репейники и подняв над головой модель, Алешка спустился к ручью.

Он встал коленями прямо в воду, подтолкнул к середине ручья кораблик.

— Плыви. Тебе пора домой…

Клипер помедлил секунду, словно прощаясь, вздрогнул и заскользил по течению. Почти сразу его подхватил ветер. Кораблик скрылся за нависшими кустами.

Алешка поднялся и сел на лежавшую у воды корягу. На миг ему стало спокойнее.

— Вот… я исправил ошибку…

— Только одну, Алеша, — раздался похожий на шелест ветра голосок. — А с другими-то как быть?

Алешка медленно оглянулся. Неподалеку стояла светловолосая внучка старика-сапожника. Алешка не удивился, он словно чувствовал: что-то такое должно случиться.

— С какими другими? — сказал Алешка устало.

— Тебя на дороге звали столько людей, столько сказок. На каждом перекрестке. А ты все мимо да мимо. — Девочка говорила без упрека, сочувственно. — Ты не послушался Голоса Дороги…

— Кого не послушался?

— Голоса Дороги… Разве и сейчас не слышишь?

Кажется, Алешка слышал. Чуть-чуть. Все ту же полузнакомую мелодию, которую выводила тонкая, похожая на звон тишины струна… Но что Алешка мог теперь сделать?