Алые песнопения

Укрытый от сторонних глаз инфернальными деревьями, Жрец Ада с радостью бы продолжил любоваться, как развивается фарс смерти в бывшем месте его проживания, однако у него имелись дела поважней. Он сделал три шага к колючим зарослям, разросшихся на опушке леса. Искривлённые ветви кустарника переплетались так плотно, что он казался сплошной стеной. Киновит запустил руки в чащобу. Колючки расцарапали его плоть. Демон погрузил руки по запястья, а затем ухватился за спутанные ветки и потянул их на себя. Некоторые разломы вспыхнули белыми огоньками, и кусты отпрянули от пальцев демона.

Феликссон благоговейно наблюдал за спектаклем. Он видел предостаточно магических действ куда зрелищней, но его изумляло, сколь мощную энергию рождала киновитская магия. Роща оказалась в преобразующем кулаке его могущества. Внезапно колючки обрели гибкость, и ветви раскачивались, точно водоросли в потоках яростного приплыва.

За несколько секунд до того, как всё случилось, в животе и яйцах у Феликссона появилось знакомое ощущение. Как правило, это чувство означало, что творимое — или же, как в данном случае, наблюдаемое — им колдовство должно было вот-вот претвориться из теории в реальность. Искалеченный маг задержал дыхание: манипуляции демона были за пределами его рудиментарных магических познаний, и он не имел ни малейшего понятия, к каким последствиям они приведут.

Вся роща затряслась. Феликссон слышал шум, подобный треску далёких фейерверков: бум, бум, бум. Во все стороны бил огонь. Феликссон глянул в лицо хозяину и к своему изумлению увидал на нём такое, чего там никогда раньше не появлялось — улыбку.

— Закрой лицо, — молвил Жрец Ада.

Феликссон сделал, как было велено, и закрылся руками, но любопытство взяло верх. Сквозь пальцы он наблюдал за прогрессией зрелища. Улыбка не сходила с лица его повелителя, наоборот: Феликссон заметил, как она стала ещё шире. Жрец Ада поднял руки в триумфальной позе распятого на кресте. Витавшие вокруг силы среагировали молниеносно и обмотались вокруг пальцев и рук демона.

Феликссон понимал: грядёт нечто неотвратимое. И он не мог заставить себя отвести взор.

* * *

Гарри оглянулся на Лану.

— До дома далеко?

— Еще с милю. Что, блять, стряслось?

— Хорошо, — сказал Гарри, открыл дверь и выбрался из машины. — Ждите здесь. Это не может быть совпадением.

— А разве нам не…

Гарри оборвал Кеза взмахом кисти. Он посмотрел налево, направо. Улица была пуста. Кроме фургона Кеза на обочине стояло несколько брошенных автомобилей, с которых сняли всё, кроме краски. Ни в одном из ближайших домов не горело ни одно окно. Несмотря на неприветливый пейзаж, татуировки у Гарри молчали. Либо всё было взаправду, либо ему примерещился некислый мираж.

Гарри пересёк улицу и крикнул тщедушному человечку на углу:

— Эй! Дейл! Ты что, заблудился?

Дейл взглянул на него так, словно впервые заметил кого-то ещё.

— Гарри? — удивился он.

Дейл вышел на дорогу, уделяя Гарри лишь пять процентов своего внимания — остальное расходовалось на осмотр окрестностей.

— Ни хрена себе встречка, — сказал Гарри.

— Я просто иду, куда…

— Куда тебе велят сны. Ага. Помню. И сны сказали тебе…

— Быть здесь строго в этот миг.

— А они сказали тебе, что здесь буду я?

Дейл улыбнулся.

— Нет. Но это приятный сюрприз, — сказал он с ласковой искренностью.

— Сол и Беллмер не пожелали составить тебе компанию?

— Сол никогда не ходит со мной. А мисс Беллмер… ну, прошлым вечером её нашли мёртвой. В рот ей затолкали её же клитор. Огромный такой. Который был вовсе не клитором.

— Вот тебе и друзья в высших кругах.

— Как по мне, скатертью дорожка.

— Да ты что. А я уж думал слезу пустить. Ну как, прокатимся?

— А. Ты про фургон? Нет. Боюсь, этого нет в раскладе.

— В чём…

Гарри осёкся. Каждая капля чернил в его коже внезапно испустила боевой крик — сигнал тысячи беззвучных сирен воздушной тревоги. Это было подобно удару под дых. Из Гарри выбило весь воздух, и он упал наземь, слепой и глухой ко всему, кроме издаваемого чернилами гвалта. Он смутно услышал, как Кез закричал ему: «Вставай, вставай! Норма говорит, что нам нужно убрать тебя отсюда!». А затем каким-то чудом Кез уже опускался рядом с ним на колени.

— Ясен-красен! Твои сраные чернила орут-заливаются.

А затем, так же внезапно, как и появился, сигнал тревоги пропал. Гарри открыл глаза, и чувства вернулись к нему. Он вобрал глазами всех присутствующих: Кез и Дейл смотрели на него сверху вниз, Норма же прислушивалась к ветру.

— Ребята, — проговорил Гарри, еле ворочая языком, — познакомьтесь с Дейлом.

— Дейл. Пишется, как Алан-э-Дейл[32], — сказал Дейл. — Очень рад.

Пока все обменивались приветствиями, Гарри глубоко вздохнул и медленно поднялся на ноги.

— Он — тот самый друг из Нового Орлеана. Славный парень. Да, Дейл?

— Полегче, Гарри, — сказал Кез.

— Я в порядке, — отмахнулся Гарри.

— А с виду не очень, — подала голос Лана.

— Я. В. Порядке, — процедил Гарри. — Просто на какой-то миг стало очень громко.

— Наверное, оно приближается, — сказал Дейл.

— Пожалуй, — кивнул Гарри. — Чем бы оно ни было, оно громадное. А теперь двигаем. Прежде чем оно сюда доберётся.