Алые песнопения

— Нет-нет-нет, — Дейл на полную включил харизму южанина. — Ещё немного — и мы на месте. Вы все будете очень рады, клянусь. И Лана, дражайшая, когда со всем будет покончено, твоё мнение обо мне изменится к лучшему.

— Пипец ты стрёмный, чувак, — отозвалась Лана. — Могу лишь сказать, что мне бы правда получшело, кабы… я…

Она осеклась, и тон её речи сменился с раздраженного на ошарашенный. Она подняла руку вровень с глазами и посмотрела на рану так, словно видела её впервые.

— Что?.. — тихо спросила она.

Из-под бинтов вытекла струйка крови.

— Разрази меня гром… — пролепетала она всё тем же глухим голосом. — Гарри?

— Я тут, Лана, — отозвался Гарри.

— Думаю, я умерла… — проговорила Лана, и тут же повелительно рявкнула: «Прочь! Да кто ты, блять… Никуда я не уйду».

— Лана, не упирайся, — сказал Дейл. — Твоя кровь — вот, как она нас нашла!

— Кто нашёл? — нахмурился Гарри и подошел к Дейлу. — Что ты с ней сделал?

— Ого-го, — Кез присвистнул и покрепче сжал рукоятку ножа. — У нас тут что, одержимость демонами? Вот возьму и пришью этого коротышку. Каша и так дерьмом смердит.

— А ну все заткнулись. Это я, Норма, — возвестила Норма ртом Ланы.

— Кто дал тебе право меня взламывать? — огрызнулась Лана.

— Норма? — переспросил, обернувшись, Гарри и недоверчиво прижмурился.

— Да, это я. Я не знаю…

Поток слов пресёкся — не желая делить тело с незваной гостьей, Лана опять замотала головой:

— Что за херня происходит?

— Лана. Дай Норме сказать, — попросил Гарри.

— Отъебись! — огрызнулась девушка. — В меня и раньше вселялись. Не в кайф, знаешь ли.

— Солнце, она ненадолго, — проворковал Дейл. — Честно.

— Просто дай есть сказать, — сказал Гарри. — Мы ведь за этим пришли.

— О'кей, — Лана кивнула и глубоко вздохнула. — Дай только собраться. Дружелюбных духов во мне ещё не бывало.

— В тебе ещё ничего дружелюбного не бывало, — сказал Кез.

— Я тебе это припомню в следующий раз, как напьёшься и не найдешь себе мужика.

Кез надул губы.

— О, уверен, ты всегда найдёшь себе охочего мужчину, — сказал Дейл, рассматривая Кеза с игривой улыбкой.

Кеза поймали врасплох, и он залился краской.

— О'кей, — прервала их любезности Лана. — Я готова. Давайте с этим покончим. Мне не терпится убраться из этой параши и вернуться в парашу, с которой я, по крайней мере, знакома.

Она закрыла глаза, набрала полную грудь воздуха и выдохнула.

— Мать честная.

— Норма! Это правда ты? — спросил Гарри.

— Боюсь, что да, Гарри. О, Господи, боюсь, что я умерла. Эта паскуда только что выбила из меня всё дерьмо.

— Иглоголовый? Самолично, руками?

— Кулаками. Ногами. Когда я видела его в последний раз, он растаптывал мою голову.

— Ему пиздец.

— Спасибо, Гарри, ты — золото. Однако просто так его не прихлопнуть. Он не обычный садомазохист из загробного мира[33]… Ой, Господи, кажется, мне пора.

— Лана! Дай ей договорить!

— Дело не в Лане… Кажется, я всё-таки не преставилась. Моё тело интересуется, куда подевался разум.

— Можешь сказать, где оно находится?

— Да. Какая-то здоровенная развалина в конце этой дороги. Кажется, когда-то это здание было настоящим дворцом. Но сейчас там одна разруха. Гарри, послушай. Вам нужно выбираться отсюда. Не хочу, чтобы кому-то пришлось лечь из-за меня костьми.

— Никто и не ляжет. И без тебя мы никуда не уйдём.

— Да Бога ж ради, Гарри. Послушай. Он слишком силён. Даже если у тебя имеется несколько козырей, их не хватит.

— Норма, бросать тебя здесь я не собираюсь. Что бы ни случилось, я буду…

Глаза у Ланы широко распахнулись, и на её лице мелькнуло замешательство. Когда оно развеялось, Лана промолвила:

— И это всё?

Гарри вздохнул.

— Да, всё. Спасибо, Лана. Ты была молодцом.

— Без проблем, — сказала, часто моргая, она. — Главное, чтобы ей не вздумалось поселиться во мне с концами.

— Не поселится.

— Она мертва? Больше всего меня стрёмает, когда во мне мертвец.

— Она жива, — сказал Гарри. — Пока что.

— О, и Дейл тоже? — спросила Лана.

— М-м-м? — глянул на неё Дейл.

— Будешь что-то чудить — предупреждай. На этот раз всё в порядке, но порежешь меня без веской причины, и я тебе хер оторву.

* * *

Норма очнулась в месте, где царила боль — головой, животом, спиной и ногами она чувствовала каждый ушиб.