Алые погоны

Начальник училища сидел за массивным письменным столом. Впервые Гурыбе и Самсонову довелось быть в служебном кабинете генерала. Часы в высоком стеклянном футляре пробили один раз. Позади генерала, на огромной, во всю стену карте нарисованы красные стрелы с надписями фронтов.

— Ну-с, — поднимая на беглецов глаза, строго спросил генерал, — вы куда бежали?

Ребята молчали. Им казалось, что на них строго и укоризненно смотрит не только генерал, но и с портрета Суворов, — с широкой голубой лентой через плечо.

— Да вы не кривите душой, прямо мне скажите, по-суворовски, куда вы бежали?

Максим виновато покосился на ряды разноцветных планок на груди генерала и тихо сказал:

— Нам поиграть захотелось…

— Тэ-эк… — протянул генерал. — Значит, плохо вам в училище, не любите вы его?

— Любим! — в один голос ответили Самсонов и Гурыба.

— Так зачем же убежали?

— Кузнечиков половить, в приключения поиграть, — будто в разведке мы. — Максим опустил голову.

Генерал погасил затеплившуюся в глазах улыбку.

— А как у асса дела с русским языком? — спросил он Самсонова.

— Теперь успеваю… И тетрадь чистая! — Семен заморгал белыми ресницами, а губы его сами собой стали расползаться в улыбку.

— Ну-ну, — добродушно произнес Полуэктов, но, тотчас спохватившись, строго нахмурил брови: — Вот что, товарищи суворовцы, вы нарушили воинскую дисциплину, совершили самовольную отлучку, и я вас накажу. Две недели вас не будут пускать в город. Идите!

— Слушаюсь идти! — в один голос ответили они, повернулись кругом, щелкнув каблуками, и плечо к плечу пошли к выходу. Сзади гимнастерки их задиристо торчали, словно хвосты у молоденьких петухов.

Генерал, оставшись один, раскрыл блокнот и записал: «Вызвать старшего преподавателя физкультуры — поручить организацию игр. Тутукину — об этом же».

И закурил папиросу, чему-то улыбаясь…

4

После вызова к генералу Максим и Сенька решили побегов больше не устраивать. Теперь их излюбленным местом для игр стал дальний угол двора — за конюшнями и садом. В солнечные дни прачки вывешивали здесь для просушки белье, и тогда ребятам казалось, что ветер раздувает белые паруса кораблей. Лучшего места для игр нельзя было и придумать. Во-первых, никто из офицеров не догадывался заглянуть сюда, и здесь можно было свободно испытывать знаменитый реактивный снаряд из трубки, начиненной обломками целлулоидной мыльницы…

Во-вторых, внизу кирпичной стены, выходящей на пустырь, сделаны узкие прорези, похожие на амбразуры и, если поглубже просунуть в них руку, можно дотянуться до травки, в изобилии растущей за стеной. А как приятно после обеда пожевать кисленький щавель!

В-третьих… Но можно было бы назвать еще множество достоинств этого укромного места! Максим и Сенька рассказали Илюше о своих владениях и для начала предложили поиграть в разведчиков. Илюшу привели сюда только после того, как он обещал «свято хранить тайну» и съел немного земли.

Поиграли в разведчиков, вдоволь наползались по земле и прилегли отдохнуть. Ярко светило солнце. Было очень тепло и тихо. В синем высоком небе застыло белое облачко.

— Вчера мы с Сенькой сидим на скамейке в саду, — нарушил молчание Максим, — а мимо майор Веденкин идет. Мы встали, поприветствовали, а он сел рядом на скамейку.

— Вблизи не строгий совсем, — заметил Сенька.

— Ну, о том, о сем поговорили, — продолжал Гурыба, — он спрашивает меня: «Как ты думаешь, почему у нас в Советском Союзе столько героев?» — «Ясно, — говорю, — потому что мы самые бесстрашные». — «Это правильно, — он мне отвечает, — но ведь русские раньше тоже бесстрашно дрались и врагов побеждали, а все же героев тогда было меньше. А у нас каждый герой».

— Да мы, если бы на фронт попали, мы б этим фашистам! — страстно воскликнул Сенька и потряс кулаком. Потом негромко добавил: — Они моего папу убили. Аленку — сестрицу — в Германию угнали…

Дети примолкли, каждый вспоминая о своем горе. Илюша Кошелев покусывал стебелек травы; глаза его смотрели серьезно и печально. Он тряхнул головой, словно освобождаясь от тяжкого воспоминания.

— Сейчас героев у нас много потому, — сказал он, — что мы Советскую Родину защищаем. Такой ни у кого еще не было. У англичан — родина, и у американцев, и у французов, но трудящимся там жизнь плохая, только богачам — пожалуйста! И мы свою Родину сильнее всех любим.

— Верно! — обрадовался Максим, — И майор Веденкин так говорил.

— Так это он мне и объяснил, — просто признался Илюша.

— А я думал, ты сам, — разочарованно сказал Гурыба.

Издали донесся сигнал: «Бери ложку, бери бак…»

Труба играла весело, обещающе. Ребята стали поспешно отряхиваться, расправлять гимнастерки.

После обеда Алексей Николаевич Беседа объявил, к общему удовольствию, что пойдет с отделением на прогулку — через рощу к реке.

Выйдя за город, ребята продолжали путь уже без строя, окружив Беседу шумным кольцом!. Со звонким криком они бегали наперегонки, перекликались, подражая птицам, показывали воспитателю камешки красивой расцветки, пойманных жуков, желтые цветы мать-и-мачехи и голубые пролески.

— Товарищ капитан, а сколько крыльев у жука?