Алые сердца. По тонкому льду

– Причина затрагивает честь Его Величества, и я думаю, что он не хотел бы, чтобы об этом кто-то узнал. Могу лишь сказать, что Его Величество весьма милостив: если говорить честно, то за совершенное мной злодеяние было бы справедливо велеть мне покончить с собой. Так что, знай ты всю правду, это могло бы навредить тебе.

Девушка, задумавшись, молчала.

– В будущем хорошенько заботься о себе, – продолжала я. – Конечно, ты и так всегда была осторожна, поэтому насчет тебя я спокойна.

– Его Величество позволил тебе покинуть дворец? – изумленно спросила Юйтань.

– Его Величество отправил меня в прачечные, – ответила я с легкой улыбкой.

Она внезапно одним прыжком вскочила на ноги, закричав:

– Как? Разве так можно? Ты, сестрица, благородного происхождения, хрупка и изнежена, тебе не приходилось даже заниматься шитьем. Так разве ты сможешь вынести подобные страдания? Мне досадно даже думать об этом!

Я вздохнула:

– Я не боюсь, так чего боишься ты?

Глядя на меня, Юйтань медленно опустилась обратно на корточки и положила голову на постель рядом с моей подушкой так, что наши лица оказались совсем рядом. Я утешающе улыбнулась Юйтань, но из ее глаз все равно ручьем полились слезы.

После того как мои раны полностью излечатся, я должна буду переехать в дом рядом с прачечной. Так как я не могла свободно передвигаться, мне оставалось лишь попросить Юйтань в свободное от службы время помочь мне собрать вещи.

Толкнув дверь, Юйтань вошла, неся в руке большую ветку цветущего абрикоса, и комната сразу наполнилась радостным весенним духом. Доставая вазу для ветки, девушка невзначай поинтересовалась:

– Четвертый господин приходил?

Сердце больно кольнуло, но я заставила себя улыбнуться и ответила:

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

Обернувшись, Юйтань показала мне язык и со смехом объяснила:

– По пути сюда мне издалека показалось, что у дома стоял четвертый господин, но, когда я завернула за угол и подошла ближе, там уже никого не было. Я подумала, он приходил увидеться с тобой, сестрица.

Я медленно опустила голову на подушку. Ты только что стоял здесь, снаружи? Смотрела в стену и, чувствуя, как душу разъедает тоска, думала о том, что эта тонкая стена – непреодолимое препятствие между нами. Я могла бы коснуться его, пройдя всего десять с чем-то шагов, но легче достать с неба луну, чем это сделать.

Поставив ветку в вазу, Юйтань замерла рядом, спросив:

– Красиво?

Я взглянула в ее глаза, черные как уголь, оглядела ее лицо, светлое и нежное, будто весенний цветок, и с улыбкой сказала:

– Красиво. Правду говорят: люди красивее цветов.

– Я хотела, чтобы сестрица полюбовалась цветами, а она решила подразнить меня, – надула губы Юйтань.

Некоторое время я, продолжая улыбаться, рассматривала цветы абрикоса, после чего попросила:

– Если у тебя нет никаких дел, пожалуйста, помоги мне собрать вещи.

Услышав мою просьбу, девушка тут же повернулась ко мне спиной и застыла без единого движения и звука.

– Ли-анда был добр ко мне, не выгнал в тот же день и позволил остаться здесь на некоторое время, пока не заживут мои раны, – со вздохом сказала я. – Однако рано или поздно мне придется уйти. Когда ко мне придут и скажут переезжать, разве я не буду выглядеть жалко, если только тогда начну бегать и собираться?

Она еще немного постояла, не произнося ни слова, а затем принялась за работу, начав с одежды. То, что было сшито из тканей получше, я велела отложить в сторону, а поношенные вещи убрать обратно в сундук. Когда Юйтань все разобрала, я указала пальцем на отложенную одежду и сказала:

– Я почти не носила эти вещи. Можешь оставить себе или кому-то отдать – на твое усмотрение.

– Не буду, – отказалась Юйтань.

– Там, где я буду жить, эти вещи ни к чему, только испортится, – увещевала я. – А главное, те, кто там трудится, одеваются скромно. Если я стану носить такое, разве остальные не начнут смотреть на меня с ненавистью? Как ты можешь не понимать этого?

Юйтань со слезами на глазах взглянула на меня, а затем, повернувшись спиной, открыла следующий сундук. Безделушки, чайная утварь, книги.

– Всю чайную посуду оставляю тебе, – с улыбкой распоряжалась я. – Из другого можешь выбрать, что тебе нравится. А остальное… Остальное…

Я не могла придумать, как распорядиться этими вещами.

– Остальное я вынесу из дворца и отдам твоей сестре.

Юйтань торопливо поприветствовала четырнадцатого принца, стоящего в дверях, после чего выбежала из комнаты.

Я почувствовала себя очень неловко, увидев его, поэтому лишь после долгого молчания наконец проговорила:

– Большое спасибо.

– Ты просила пощады для восьмого брата? – спросил он с глубокой скорбью в голосе. – Почему не посоветовалась со мной? Не веришь мне – есть еще десятый брат!

Я облегченно выдохнула. Выходит, он совсем ничего не знает.

– Нет. Тебе не стоит так хорошо обо мне думать. Я… Я пользовалась благосклонностью Его Величества, слишком много возомнила о себе, и мое недостойное поведение вызвало гнев Сына Неба.

Четырнадцатый принц покачал головой.