Алый дворец

– Там пусто. – сообщил Кайсинь. – Зато я увидел дешевые подделки, которые выдают за шелк, якобы привезенный из столицы. Не знал, что в Юньнани развелось столько жулья!

Заметив недоумение своих друзей, Умэй поспешила представить:

– Младший господин Ли. – коротко бросила она, указав на Кайсиня.

– А? Меня кто-то звал? – отозвался тот.

Чжан Юн кивнул.

– Я узнал господина Ли. – и вслед за Сяо Сяо согнулся в поклоне. Но некоторая растерянность все еще не сходила с их лиц.

– Идемте. – поторопила Умэй.

Втроем они поспешили прочь. Кайсинь наклонился, оторвал один талисман со лба цзянши и, придерживая полы ханьфу, побежал следом. Прямо над их головами просвистели мечи: адепты Дворца Мэйхуа спешили к месту происшествия.

Лишь уйдя на несколько кварталов от ткацкой лавки, Умэй и остальные перешли на шаг. Перед глазами Умэй все плыло от боли. Она направляла свою духовную энергию к ранам, но исцелить их так быстро не могла. Длинная людная улица завертелась, переворачиваясь с ног на голову и обратно. Умэй прикрыла глаза и глубоко дышала.

Начинать разговор никто не спешил. Чжан Юн и Сяо Сяо поглядывали на Кайсиня. Умэй, не стесняясь, смерила его долгим пронзительным взглядом. Решив заметить его, Кайсинь улыбнулся:

– У меня что-то на лице?

– Не думала, что ты умеешь сражаться. – во время нередких и достаточно продолжительных визитов во Дворец Мэйхуа она никогда не заставала его за тренировкой или даже с мечом в руках. Поэтому Умэй сделала вывод, что по стезе заклинателя пошел старший сын, младший же был лелеемым всеми бездельником.

– Ай. – Кайсинь очаровательно нахмурился, будто вспомнил что-то неприятное. – Родители и впрямь не хотели, чтобы кто-то из их детей брал в руки меч. Мы с детства занимались только духовными практиками. Но у брата начался трудный возраст, и бунтарский дух толкнул его взяться за меч. Он и меня заставлял. А я так боялся его, что не мог перечить. К тому же, стоило мне начать бунтовать, как он поколачивал меня, выбивая все желание спорить. Пришлось научиться давать сдачи.

– Господин Ли, что у вас в руке? – спросил Чжан Юн, стоило Кайсиню замолчать.

– Ах, это? – он раскрыл ладонь, демонстрируя смятый талисман.

Чжан Юн взял его и внимательно рассмотрел.

– Ими управляли. – сделал он вывод. – Мастер запрещенных темных искусств.

– Верно-верно! – воодушевленно согласился Кайсинь. Вид у него был такой, будто ему сообщили радостную весть. – Скорее всего их завезли вместе с тканями. В моем Дворце не держат цзянши даже для тренировок адептов.

– Нужно найти хозяина лавки. – сказала Умэй, припомнив, что все, у кого выпили ци, были одеты как крестьяне. Торговец тканями первым должен был попасть под удар, но, если Кайсинь не нашел его в лавке, и снаружи его не было, значит, исчез он раньше.

Этот случай не слишком взволновал Умэй. Цзянши – нечисть низшего порядка, для заклинателей, хоть немного поднявшихся на уровень выше начинающего, не представляют угрозы. Тем более, если их так мало. Семь штук – это несерьезно. Тот, кто управлял ими, явно не преследовал каких-то определенных целей. Это была проба сил. Учитывая, что внезапная болезнь императора породила сложные времена и вот-вот наступит хаос, появление очередного темного заклинателя не удивительно. Во времена смуты те, кто раньше и носа бы не высунул, получают полную свободу действий. Можно сказать, это был рядовой случай. Умэй не сомневалась, что адепты Дворца Мэйхуа справятся. Но тогда, сражаясь с цзянши, она краем глаза заметила высокую мужскую фигуру в черном. Лицо его было скрыто широкой шляпой доули с развевающейся плотной вуалью.

Через сливовую рощу они пробирались в полной темноте, ориентируясь лишь на огни Дворца. Кайсинь не замолкал ни на секунду. Его так обрадовала неожиданная встреча, что он, казалось, решил во что бы то ни стало поделиться со старыми знакомыми всеми новостями и известными ему историями. Время от времени Чжан Юн вставлял ядовитые комментарии, на которые младший господин Ли отвечал простодушным смехом.

Впереди меж деревьев заплясали огни фонарей.

– Кайсинь! – громогласный рев потряс рощу, и следом ему вторили два девичьих голоса:

– А-Синь! А-Синь!

Огни приближались, и голоса стали более различимы:

– Маленький засранец! Найду – ноги переломаю! – ревел Ли Сидао.

Ли Хуахуа ласково попросила:

– Брат, не наказывай его строго.

– Наподдай ему как следует! – не была столь великодушна Ли Сяосин.

Ли Кайсинь, у которого, кажется, здравый смысл и инстинкт самосохранения отказали в самый решительный момент, крикнул:

– Я здесь!

Поняв, что их побег сейчас будет обнаружен, Умэй и Чжан Юн шагнули назад, увлекая за собой Сяо Сяо. Но было поздно. В несколько стремительных шагов Ли Сидао оказался прямо перед ними. Стоило свету тронуть их лица, бежать стало бесполезно.

Сидао шагнул к Кайсиню, гневно пожирая взглядом его, зеленое платье и остатки грима на скулах. Умэй вспомнила методы воспитания в своей семье. Она думала, что сейчас Сидао влепит Кайсиню звонкую пощечину, и готовилась блокировать удар, но тот лишь протянул руку и ухватил легкомысленного братца за ухо.