Алый глаз ворона

Орочимару широко разинул рот и языком достал оттуда знакомый свиток. Это было омерзительное зрелище, Саске считал, что в подобной демонстрации не было нужды, но смысл пререкаться отсутствовал. Учиха поднял глаза. Лаборатория была освещена несколькими люминесцентными лампами. И в их холодном свете виднелись сотни стеклянных контейнеров с плавающими в них глазами. Саске до сих пор не слишком доверял Орочимару, поэтому активировал Шаринган, чтобы запечатлеть положение всех глазных яблок, всё запомнить и пересчитать.

Это было огромной ошибкой. Шаринган — величайшее додзюцу в мире. Оно настолько усиливает восприятие, настолько улучшает чёткость и глубину, что любой человек с обычными глазами, по сравнению с этой феерией деталей и цветов, кажется жалким слепцом. Но сейчас перед Саске были не просто человеческие органы. Это были глаза, безжалостно вырванные из тел друзей, знакомых, родных и любимых людей.

Независимо от желания Саске, Шаринган показывал в потрясающих подробностях не только сами додзюцу, но и подписи на колбах — с именами тех, кому эти глаза принадлежали. Добрая и милая Изуми-чан, влюблённая в ублюдка Итачи. Сецуна-сан, член Военных Полицейских Сил, так хорошо владевший кендзюцу. Закадычные друзья Инаби, Текка и Яширо, даже после смерти оказавшиеся рядом. Папин подчинённый Якуми-сан, ещё один полицейский. Дядюшка Теяки и тётушка Уручи, давно подавшие в отставку и открывшие магазинчик, где пекли и продавали такие вкусные сембеи. Ряды и ряды сосудов, сотни и сотни глаз.

Наконец, взгляд Саске зафиксировался на двух парах колб и прикипел к надписям под ними. Папа, такой строгий и непреклонный, и мама — любящая, ласковая и родная. При виде глаз мамы Саске охватил гнев. Она даже не была Учиха! В ней текла лишь четверть клановой крови, а то, что при этом она пробудила Шаринган, пусть даже только с двумя томоэ, было невероятным достижением! Ублюдок Обито забрал даже мамины глаза!

Саске прекрасно знал, что любимые люди мертвы. Он не только видел трупы на улицах после возвращения с тренировки, но и многократно наблюдал резню, включая смерть родителей, в двух Цукуёми, в которые его погрузил предатель. Но именно сейчас, когда он смотрел на эти органы, выставленные, словно на витрине магазина, с невиданной силой накатило ощущение потери. Именно теперь Саске полностью осознал, что родители действительно умерли.

Не в силах стоять на ногах, Саске рухнул на колени. Слёзы нескончаемым потоком стекали по его глазам, но ему было плевать, что Орочимару увидит его неподобающее настоящему шиноби поведение. Саске провёл рукой по щеке, чтобы вытереть эти слёзы, а когда отнял ладонь, то увидел блеснувшую кровь.

— Ку-ку-ку, это было неожиданно, Саске-кун, — послышался голос Орочимару.

— Оставьте меня в покое, Орочимару-сан! — огрызнулся Саске. — Тут вся моя семья!

— Нет, ты не понял, Саске-кун! Твои глаза!

— Что мои глаза?

Саске сорвал с головы протектор и вгляделся в отражение на полированном металле. Его глаз пылал алым светом, но вместо привычных вращающихся томоэ его узор представлял собой странный шестилепестковый цветок, чем-то напоминавший стилизованную модель атома из учебника то ли физики, то ли химии.

В результате действий, совершённых пользователем, Шаринган эволюционировал в Мангекё Шаринган.

Со вспыхнувшей надеждой Саске отодвинул повязку со второго глаза. Но чуда не произошло — он всё так же оставался слеп. Внезапно Саске устыдился своего поведения. Он был на миссии, на опасной миссии. Несмотря на горечь потери и радость обретения, он не имел никакого права подрывать доверие и поддаваться чувствам.

— Я в порядке! — сказал он. — Продолжаем.

Орочимару кивнул, вновь омерзительно облизнул губы, расстелил на операционном столе, стоящем посреди лаборатории, свой свиток и сложил несколько Ин. Во вспышке дыма на свитке возникла большая груда глазных яблок. Саске, не показывая отвращения, сложил пальцы крестом и создал десяток клонов. Орочимару одобрительно кивнул и последовал его примеру.

Дальше были десять минут однообразной неприятной работы. Достать колбу, извлечь глаз, положить на соответствующее место ещё большего свитка со множеством ячеек, опустить в колбу фальшивку, вернуть на место. Повторить. Один раз, второй, третий, много, много раз. Работать в перчатках, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Ступать осторожно и ничего не касаться, чтобы потом Орочимару сумел подчистить следы каким-то из своих дзюцу. Лёгкое, несложное и неожиданно выматывающее занятие.

Один из клонов неподвижно стоял в стороне и пристально следил за обстановкой активированным Шаринганом.

— Ку-ку-ку, не доверяешь мне, Саске-кун? — спросил Орочимару.

— Простите, но нет, не доверяю! Вы слишком уж хотели заполучить додзюцу моего клана!

— Правильно делаешь, я и до сих пор хочу, — одобрительно кивнул Саннин.