Алый Первоцвет возвращается

– Особенно, – добавил Кутон, – таинственное исчезновение предателей при помощи загадочного гиганта, который, как все уверяют, является угольщиком по имени Рато… Хотя другие даже клянутся, что…

– О, не говорите дальше, дружище Кутон, – вмешался Сен-Жюст, язвительно хмыкнув. – Прошу вас, ради всего святого, пощадить гражданина Шовелена.

Шовелен промолчал и только еще плотнее сжал тонкие губы, чтобы ничем не выдать нараставшую досаду.

– Ах, да, – елейным голосом начал Тальен. – У гражданина Шовелена было несколько великолепных случаев, когда он мог проявить свою доблесть, сражаясь с этим таинственным англичанином. Но, как мы все уже знаем, несмотря на свои весьма выдающиеся способности, он не добился никаких успехов на этом пути.

– Не надо дразнить нашего скромного друга Шовелена, прошу вас, – вмешалась Тереза. – Сапожок Принцессы, так, кажется, зовут таинственного англичанина, гораздо более изобретателен, смел и неуловим, чем это может казаться любому мужчине, даже в воображении. Лишь женская хитрость способна поставить его на колени. Уж можете мне поверить!

– Ваша хитрость, гражданка? – прервал молчание Робеспьер. Он впервые открыл рот за все время оживленного обсуждения.

Испанка посмотрела на него с вызывающей холодностью, небрежно пожала изящными плечами и равнодушно ответила:

– А, вам нужна ищейка? Некая женская ипостась гражданина Шовелена? В этой области у меня нет талантов.

– Почему же? – сухо процедил диктатор. – По-моему, вы, гражданка красавица, вполне компетентно могли бы вести диалог с Сапожком Принцессы, – методично произнес он и затем добавил: – Особенно учитывая то, что ваш обожатель Бертран Монкриф, уверен, находится под покровительством таинственной лиги.

От этой презрительной тирады властелина у Тальена даже перехватило дыхание, а его несколько желтоватые щеки приобрели свинцовый оттенок. Однако Тереза предупредительно положила ему на плечо руку.

– Бертран Монкриф, – твердо парировала она, – не является моим обожателем. Он торжественно отрекся от притязаний в тот день, когда я вручила свою судьбу гражданину Тальену.

– Возможно, – холодно отозвался Робеспьер. – Однако именно он является вождем шайки предателей, которых эта английская сволочь, вечно сующая нос не в свои дела, избавила сегодня от справедливого возмездия разгневанного народа.

– Откуда вам это известно, гражданин Робеспьер? – не выдержала Тереза. – Почему вы считаете, что Бертран Монкриф имеет отношение к сегодняшнему происшествию? – После чего беспечно добавила: – Он, по-моему, эмигрировал, то ли в Англию, то ли еще куда…

– Вот как вы думаете, гражданка, – язвительно усмехнулся Робеспьер. – В таком случае позвольте сказать вам, что вы заблуждаетесь. Предатель Монкриф является главарем банды, пытавшейся этой ночью настроить против меня народ. Вы спрашиваете, откуда я знаю это, – ледяным тоном добавил диктатор. – Я собственными глазами видел его!

– Ах, – с хорошо разыгранным легким удивлением воскликнула Тереза. – Вы видели Бертрана, гражданин? Так он еще в Париже?

– Вне всяких сомнений.

– Странно, что он не заходит меня навестить.

– Действительно странно!

– И как он выглядит? Кто-то мне говорил, что он ужасно растолстел.

Дискуссия превратилась в настоящую дуэль между одинаково уверенными в своей непоколебимой власти безжалостным властелином и прекрасной испанкой. Атмосфера в небольшой комнатке все более накалялась.

Единственным, кто по-настоящему страдал, был Тальен. В эти мгновения он готов был отдать все на свете, лишь бы узнать, что Бертран Монкриф и в самом деле не находится где-то поблизости.

– Умоляю, гражданин Робеспьер, – надув губки сказала Тереза. – Ответьте же мне, правда, что он растолстел, или нет?

– Я не специалист по этим вопросам, – сухо отрезал Робеспьер. – Меня гораздо больше интересовал его таинственный избавитель.

– А, этот Сапожок Принцессы? – рассмеялась она. – Как я жалею, что меня там не было!

– Я тоже, гражданка. Быть может, тогда бы вам стало ясно, что отказать нам в помощи для разоблачения этого шпиона равносильно измене.

– Я отказываю вам в помощи? – медленно произнесла испанка. – В помощи для разоблачения шпиона? Не понимаю. Что все это значит?

– Лишь то, что я сказал, – холодно пояснил диктатор. – Этот гнусный английский шпион дурачит нас всех, и вы сами только что говорили, что поставить его на колени способна лишь женская хитрость. Почему же не ваша?

– Боюсь, гражданин Робеспьер, – ответила Тереза после непродолжительного молчания, – вы несколько преувеличиваете мои возможности.

– Никоим образом.

А Сен-Жюст, словно эхо подхватывавший даже невысказанные мысли своего друга, добавил:

– Вы, даже будучи заключенной в Бордо, весьма преуспели в покорении дорогого Тальена, сделав его совершенным рабом вашей красоты.

– Так почему бы вам не проделать нечто подобное и с Сапожком Принцессы? – простодушно заключил Кутон.

– С Сапожком Принцессы! – воскликнула Тереза. – С Сапожком Принцессы, черт побери! Но мне почему-то сдается, что никому толком не известно, кто он такой! Не вы ли только что говорили, что это был какой-то угольщик?