Алый Первоцвет возвращается

– По доносу свободного гражданина Республики, – холодно ответил Шовелен.

– Покажите мне этого гражданина.

Шовелен, пожав плечами, снисходительно улыбнулся.

– Гражданин Рато, – позвал бывший дипломат.

Из прихожей донеслась какая-то возня, шарканье, хрипы и тяжелое дыхание, унылый стук деревянных башмаков по ковру, и в дверях появилась уродливая и грязная фигура угольщика.

Тереза некоторое время молча разглядывала этого несчастного, затем вдруг рассмеялась и, указав в его сторону своей изящной обнаженной рукой, произнесла:

– И этот человек обвиняет меня?! Негодный подонок обвиняет в измене Терезу Кабаррюс, близкого друга самого гражданина Робеспьера! Если бы вы были поумнее, гражданин Шовелен, то направили бы свою ненависть на того идиота, который осмелился оклеветать меня!

После этих слов она взглянула на безжизненное тело Бертрана, на ужасное алое пятно, расплывшееся по всему сюртуку незадачливого поклонника. Глаза ее закрылись, казалось, она вот-вот упадет в обморок. Однако Тереза тут же взяла себя в руки. Посмотрев с невыразимым презрением на Шовелена, она королевским жестом завернулась в свой плащ и, более ни слова не говоря, гордо вышла из комнаты.

Шовелен же совершенно неподвижно продолжал стоять посредине комнаты с полным безразличием на лице, сжимая своими когтеобразными пальцами злосчастную пачку писем. Рядом с телом Бертрана Монкрифа в ожидании дальнейших указаний стояли два солдата. Пепиту же, все еще продолжающую причитать и размахивать руками, уже вытащили из квартиры.

В дверях гостиной торчал совершенно перепуганный Рато, который растерянно отступил в глубь коридора, дабы пропустить Терезу и последовавших за ней солдат.

Дождь на улице все еще не прекратился. Капитан, сопровождавший Кабаррюс, напомнил ей, что она имеет право заказать карету. Тереза тут же велела послать за ней, поскольку, кроме всего прочего, совсем не имела желания предоставлять возможность для уличной черни насладиться спектаклем ее арестантского шествия. Вполне возможно, что у капитана были специальные инструкции, согласно которым он должен был оказывать этой узнице особое внимание. Во всяком случае, он незамедлительно отправил одного из солдат за каретой и велел консьержу распахнуть пошире ворота.

Тереза осталась ждать на узкой площадке внизу. Один солдат приглядывал за ней, а двое других – за находящейся рядом старухой. Рато же стоял на пару ступенек выше. Лестница освещалась весьма слабо висевшей на железной балке масляной лампой, отбрасывавшей тусклый и желтоватый свет и ужасно чадившей.

Прошло еще несколько минут, и до них долетел стук колес, раскатистым эхом разнесшийся над старым, давно уже спящим домом. Карета въехала во внутренний двор и остановилась прямо около раскрытой двери. Капитан, вздохнув с облегчением, крикнул: «Итак, гражданки!», и солдаты, пригнавшие карету, мгновенно образовали по его знаку коридор для прохода арестованных.

Пепита уже была в карете, и Тереза собиралась последовать за ней, но в этот момент сквозь раскрытую дверь ворвался порыв свежего ветра и полы ее бархатного плаща прильнули к лохмотьям стоявшего неподалеку астматика. Какое-то необъяснимое чувство подтолкнуло ее, и испанка взглянула прямо в глаза неуклюжему великану. Дикий вопль подкатил к ее горлу, однако она вовремя прикрыла ладонью рот. В глазах ее стоял ужас.

– Вы?!.. – испустила она глухой стон.

В ответ на это бродяга приложил к губам свой корявый грязный палец.

Однако ей и без того все уже было ясно. Так вот где, оказывается, крылась разгадка ее неожиданного ареста. Английский милорд отомстил ей за оскорбление, которое она нанесла его жене.

– Капитан! – завопила она истерически. – Будьте поосторожней! Английский шпион находится прямо за вашей спиной!

Но куда вдруг девалась вся снисходительная заботливость капитана к прекрасной пленнице! Он спешил поскорее отделаться от неприятного приказания.

– А ну-ка, гражданка! – сердито отрезал он. – En voiture[13]!

– Дурак! – вопила она, отбиваясь от подскочивших солдат. – Это же Сапожок Принцессы! Если вы дадите ему исчезнуть…

– Сапожок Принцессы? – захохотал капитан. – Да где же?

– Угольщик! Рато! Это он! Я говорю вам! – и крик ее становился все более и более истерическим, по мере того как ее все ближе и ближе подтаскивали к карете. – Дурак! Дурак! Вы снова его упустите!

– Рато? Угольщик?.. – смеялся в ответ капитан. – Мы все уже сыты по горло этой сказочкой… Подойдите-ка, дружище Рато, – неожиданно приказал он. – Ступайте и лично доложите гражданину Шовелену, что вы Сапожок Принцессы! А вы, гражданочка, успокойтесь, хватит орать! Мне приказано доставить вас в Консьержери, а не бегать за английскими, голландскими или датскими шпионами. А ну-ка, ребятки, раз-два!..

И ее, уже без всяких церемоний, запихнули в карету прямо в объятия причитающей Пепиты.