Аман Тулеев. С моих слов записано верно

Двухсот миллионов тонн с лихвой хватает, мы полностью удовлетворяем потребности России. Основная часть угля идет на экспорт в шестьдесят стран мира, там свои месторождения законсервировали, берегут экологию для будущих поколений, а мы все добываем и везем за кордон… Если в начале нулевых годов за рубеж отправлялась каждая шестая тонна добытого в стране угля, то сегодня – уже почти каждая вторая. Между тем поставлена задача: довести добычу угля до трехсот пятидесяти тонн в год. Мне жутко от этой цифры!

И мощность взрывов на разрезах надо уменьшать. В свое время я даже издавал специальный приказ. Сейчас используется по шестьсот тысяч тонн взрывчатки за год. Огромная, колоссальная мощность! Кроме того, в отвалы перемещается более миллиарда кубометров горной породы. Сколько земля еще будет терпеть? Страшно боюсь сильного землетрясения, жертв, разрушений. Не дай бог!

– Вы оформили инвалидность, Аман Гумирович?

– Нет.

– Почему?

– Да как-то неловко мне. Кроме того, не теряю надежду победить недуг. Сейчас хожу лучше, чем даже весной прошлого года.

Двадцать пятого марта 2019-го собирался пойти на траурное мероприятие, приуроченное к годовщине пожара в «Зимней вишне». Хотел положить шестьдесят роз к обелиску, постоять с людьми, поплакать, сказать, что разделяю общее горе. Племянницу вспомнить, Таню…

Утром 25-го, когда уже выезжал на проспект Ленина, позвонили из областной администрации, попросили не ходить на панихиду. Даже не так: категорически запретили. Я попытался выяснить причину, но мне не стали ничего объяснять. Нет – и все! Конечно, я очень расстроился.

Возложил цветы с траурной лентой на следующее утро, специально заехал перед работой. А в обед моего букета уже не было… Видимо, поступила команда убрать цветы от Тулеева с глаз долой. С этим, увы, ничего не могу поделать, бессилен. И в отставке мешаю кому-то жить. Даже знаю, кому именно…

– Если сравнивать политиков девяностых годов и нынешних, кому отдадите предпочтение?

– В девяностые личности попадались яркие, ораторы прекрасные, но настоящей команды на самом верху не было, каждый тянул одеяло на себя. Многие откровенно шли во власть, чтобы потуже набить свой карман. Правительство и Кремль особо не волновало, что происходило в регионах. Лишь бы народ сидел тихо, не бунтовал и не вякал. Москва редко выполняла обещания, постоянно приходилось драться, выгрызая каждую крошку. Даже когда удавалось вытрясти деньги, совсем не факт, что тебе их потом перечислили бы.

Сейчас лучше. Конечно, воры и циники никуда не делись, но хоть что-то решается. Да и денег области выделяют столько, сколько я за все годы губернаторства не получал.

– А с точки зрения человеческих качеств?

– Я мало с кем общался из последних министров. Чтобы человека понять, надо сесть, поговорить за жизнь, может, чарку-другую поднять… У меня не было возможности с кем-то близко сойтись.

– Вот еще о чем спросить хочу… Вы вишню едите, Аман Гумирович?

– Ягоду? Вырос на ней. Раньше больше всего любил черешню и вишню. Так еще с Кубани повелось, где я провел юность. Мог запросто пару кило уговорить за один присест.

И варенье вишневое обожал, и вареники.

А сейчас нет, не ем. В рот не беру. Как отрезало. И не знаю, смогу ли когда-нибудь. Наверное, уже не получится.

Память не сотрешь, как ни старайся, подсознание не выключишь. Вот и Эльвира перестала покупать черешню с вишней, следит, чтобы на столе их случайно не оказалось.

– Вы попросили?

– Однажды принесла домой с рынка, я увидел, сказал: «Убери. Извини, не смогу есть». Она сразу все поняла.

Казалось бы, причем тут ягода, а перебороть себя не выходит. Горькой для меня вишня оказалась.

Почти как в известной песне: сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду – я один…

ИМЯ СОБСТВЕННОЕ

из личного архива А. Г. Тулеева

О юбилее

Тринадцатого мая 2019-го мне исполнилось семьдесят пять лет.

Прожита большая, сложная и интересная жизнь. Можно подводить итоги, расставлять акценты.

О чем мечтать в таком возрасте, чего желать? Здоровья в первую очередь. Раньше произносил это слово на автопилоте, не особо задумываясь над смыслом, и лишь теперь дошла его истинная глубина и значимость. С морально-боевым духом у меня по-прежнему порядок, а вот физическая сила не помешала бы.

Всегда любил гулять по лесу. Прочистить мозги, продышаться, разобраться в мыслях и чувствах. Мог и ружье с собой прихватить. И сейчас с удовольствием сходил бы на глухаря, да пока не получается. За последние годы перенес две сложнейшие операции на позвоночнике. Врачи сразу предупредили, что процесс реабилитации может затянуться: пока все окрепнет, пока нервные корешки срастутся… Стараюсь каждый день пройти хотя бы шагов на десять больше, чем накануне. Очень помогают палки для скандинавской ходьбы.