Амарант

Ничего не понимая, Ифиана в смешанных чувствах покинула кресло и осторожно подошла к девушке, которая, кажется, уже очень давно хотела кому-то выговориться, но либо боялась, либо не хотела жалости близких. А они почти чужие, вот и открылась, наверное. Неуверенно рука Ифианы потянулась к Антеа, но на полпути опустилась обратно. Не позволит, да и уместно ли это в их ситуации?

– Кто ее мучает? – Ее голос хрипел, отчего следующее слово почти нельзя было разобрать: – Мэйтланд?

– Да.

– За что? И при чем тут ваша мать?

– О, история настолько прозаичная, что смешно. – Антеа отвернулась, пытаясь отвлечься лихорадочным листанием той самой тетради. Может, с рецептами зелий? – Темный Властелин когда-то был обычным мальчишкой с нездоровым интересом к темной магии и желанием выбиться в люди среди магической аристократии. Ничто человеческое ему не чуждо. Ему нравилась мама, – злостно рассмеялась Антеа и снова стала угрюмой. – Мама его отвергла, потому что была влюблена в папу. За него и вышла замуж. Мэйтланд охотился за ними, но в тот раз им удалось скрыться. Какое-то время Мэйтланд был занят более важными вещами, но началась война. Он начал собирать сторонников. Нас, разумеется, стороной не обошел. А, получив отказ, папу убил сразу же.

Антеа надолго замолчала, а когда снова заговорила, Ифиана поняла, что она плачет.

– Маму он убивал с особой жестокостью. Мстил за унижение, наверное. Я особо не интересовала Мэйтланда, потому удалось сбежать. Он бы не возился со мной долго. Похожа на отца. А вот Алиссе не повезло – она пошла в мать.

– И теперь он отыгрывается на ней? – с мрачным пониманием прошелестела Ифиана. – Но как такое возможно? Лилиана сказала, что Мэйтланд старается сохранить лояльность Джейми и потому не трогает его семью, зная, что тот, находясь в чине генерала и пользуясь влиянием, может в таком случае взбунтоваться и пошатнуть порядок в армии.

– Мэйтланд знает, что Джейми пойдет на такой риск ради семьи, но не ради Алиссы. – Утерев слезы, Антеа несолидно шмыгнула носом и постаралась вернуть себе невозмутимый вид. Уже тверже прозвучало: – Поэтому я ищу способ хоть как-то помочь ей.

Ифиана в тяжелых раздумьях смотрела на ее силуэт на фоне окна, а затем встала у стола рядом и заглянула в котел, пытаясь понять, что в нем.

– Расскажи мне об этом зелье.

Антеа ухмыльнулась, не смотря на нее, чтобы скрыть заплаканное лицо.

– Я знала, что тебя даже не придется уговаривать помочь, если рассказать слезливую историю. Найт, ты такая… Найт. Взгляни на рецепт зелья в моем блокноте. Он открыт на нужной странице.

– Так с каких пор ты сделалась зельеваром? – Ифиана, вчитываясь в аккуратные записи девушки, попыталась отойти от опасной темы. – Не помню, чтобы ты блистала на этом предмете в Академии.

– Была озабочена тем, чтобы блестели волосы.

Антеа удивила способностью к самоиронии, не свойственной большинству аристократок, какими Ифиана помнила их по Академии. Она вообще ее сегодня удивила. И это пугало. Потому что Ифиана снова сочувствовала тем, кого должна считать врагами. Все оказалось не так однозначно. Придется признать то, что Ифиана всю жизнь отвергала. Мир не делится на черное и белое. Нет абсолютного зла, как и абсолютного добра.

– Мне всегда нравилось что-нибудь смешивать, – тем временем продолжала Антеа, казалось, забалтывая саму себя, чтобы вернуться к прежней роли. – Оттенки помад. Духи. Алкоголь. Последнее, кстати, большая ошибка. Только не виски с водкой. И, оказавшись здесь, я попробовала смешать парочку имеющихся зелий. От скуки. Что еще мне было делать? Читать, что ли?

Ифиана не сдержала смешка.

– Действительно. Какая глупость.

– Так вот. Почти все получившееся я уничтожила, но кое-что показалось мне интересным. Например, зелье для излечения прыщей, смешанное с Эликсиром Жизни, удаляет все шрамы с тела.

– Правда? – переспросила заинтригованная Ифиана. – Ты смогла их стабилизировать и добиться консолидированного эффекта?

– Не понимаю, о чем ты, но Джейми тоже удивился моему успеху, из-за чего ему потом пришлось этим зельем воспользоваться.

Качнув головой с намеком на улыбку, Ифиана засучила рукава своего платья словно бы из викторианской эпохи и взяла перо из чернильницы.

– Почему ты выглядишь как старая дева в трауре? – поморщилась Антеа, обратив внимание на ее наряд.

– Не понимаю, о чем ты, но моего мнения, знаешь ли, не спрашивали.

– Хм, – глубокомысленно изрекла Антеа, пробежавшись по ее телу оценивающим взглядом.

– Мне не нравится это «хм», – напряглась Ифиана, перестав делать пометки в блокноте поверх записей Лесли и обернувшись. – Я вижу, как в твоей голове крутятся эти шестеренки. Останови их.

– Шестеренки только в твоей голове, Найт, – надменно отмахнулась Антеа и куда-то целенаправленно пошла. – В моей – прекрасные бабочки.

– Скорее уж алчные гусеницы, – фыркнула себе под нос Ифиана и вернулась к работе над рецептом. Зацепившись взглядом за очередную строчку, она вздохнула, как преподаватель, обнаруживший элементарную ошибку при проверке работы студента, и крикнула: – Я знаю, почему проблема «нерешаемая»!

***