Амазонка

— Боже мой! Копье угодило в камни… — обрадовался мулат. В то же время пораженный увиденным воин издал громкий вопль. Словно обезумев, он схватил желтый камень и поднял высоко над головой. Вся толпа хлынула к нему. Вождь выхватил из рук воина камень, завопил и в восторге начал танцевать.

Потом… потом произошло совершенно неожиданное. Вождь стоял, высоко подняв камень; все люди опустились на колени. Туземцы ликовали. На лицах их светилась великая радость. Все это длилось минуту, две… пять — Хуану казалось, что прошла вечность. Он почувствовал, что ситуация изменилась. «Но к лучшему ли?» — подумал мулат.

Тем временем вождь направился к нему. В руке его сверкал нож. Он подошел к бедному пленнику и разрезал тонкие путы, которыми тот был привязан к столбу.

— Ты вернул нам его! Ты послан богами, чтобы вернуть его нам! — на чистом португальском тихо произнес вождь. — Куанто не причинит тебе зла.

Он повернулся и пошел прочь.

Глава 5

В то время, когда в одной индейской деревеньке, затерянной среди девственных лесов бассейна Амазонки, происходили столь драматические события, на другом конце континента, в отеле, расположенном в пригороде Лимы, маленьком уютном гнездышке, двое занимались любовью.

То были Себастьяно Корио, личный друг и правая рука Дика Эспиносы, и его возлюбленная — Виолетта Мозес. Эти двое сняли комнату несколько дней назад, но появились в ней только вчера вечером. После изнурительной ночи, в течение которой они предавались любви, любовники несколько часов подремали, а затем, подкрепившись «мартини», снова приступили к прерванной работе.

Ни изрядно вспотевший молодой человек, ни его темпераментная партнерша не услышали едва уловимый скрип двери. Тихий сдавленный смешок заставил Себастьяно глянуть в сторону. К его удивлению, у постели стоял здоровенный детина, в руках которого блестел вороненой сталью пистолет. Корио дернулся в сторону, стараясь сбросить ненужное теперь тело ничего не подозревавшей Виолетты. Но, чтобы расцепить крепкие объятия девицы, нужно было время. Грянул выстрел, затем другой…

Страшная весть застала Дика Эспиносу в автомобиле. Легкая мелодичная трель телефонного звонка прозвучала, когда машина Дика стояла в пробке на Боливар-авеню: «Себастьяно Корио — крепыш с мускулатурой Шварценеггера — мертв!»

Это было похоже на розыгрыш. Но, когда голос Пауло, полный тревоги, повторил это, по телу Эспиносы поползли мурашки. Весть эта буквально выбила его из колеи. Дик резко крутанул руль вправо, едва не «поцеловав» старенького «жука». Сзади раздался пронзительный сигнал, он-то и заставил Эспиносу спуститься на землю.

«Надо, надо срочно что-то делать. Раньше — Санчес, теперь — Себастьяно Корио», — он нажал на кнопку вызова. Вскоре на панели радиостанции загорелась красная лампочка. Это означало, что на другом конце провода подняли трубку:

— Пауло! Пауло! Собери всех! Я буду минут через двадцать. Было бы неплохо, чтобы ты связался с Нео. Пусть предоставит всю информацию об этом… то, что известно на этот час.

Он выключил радиостанцию и включил приемник на третий канал. В это время передавали криминальную хронику. То, что интересовало Эспиносу, звучало так: «Как нам сообщили, в отеле «Росита» было совершено двойное убийство. Нападавший скрылся. Подробности в следующих выпусках».

Эспиноса с раздражением выключил приемник. Через двадцать минут, как и рассчитывал, он был в своем «офисе». Там почти все уже были в сборе. Не хватало лишь Федерико Гамильтона по прозвищу слон Гамильтон и Фрэнка Биота. Быстрыми шагами Эспиноса вошел в зал и занял место председательствующего:

— Что нового, Пауло? — Дик нервно забарабанил пальцами по столу.

— Ничего. Пол Хардинг там… он должен позвонить… из отеля, — начал Пауло.

— Так какого черта ты тут сидишь! Убили Себастьяна! Убили! Кто следующий? Мы спокойно сидим и ждем информацию… Ты хоть понял, что произошло? Надо рвать и метать, а не ждать информацию! Сейчас же поедешь туда! — Эспиноса перешел на крик, отчего лицо его стало пунцовым.

— Хорошо, хорошо, шеф! — воскликнул Пауло. Он был сильно напуган, поднялся и рванулся к двери.

— Постой, постой! Не спеши, Пауло, — сказал Эспиноса более миролюбиво. — Сядь пока! — Пауло послушно сел в кресло. Его маленькие залитые жиром глазенки так и впились в шефа.