Амазонка бросает вызов

— Учту, — кивнула я, забрав руку обратно. — Вы меня как-то кратко введите в курс дела, что тут можно, что нужно, чего нельзя.

— С твоим появлением, — опять хмыкнул Рен, — было бы неплохо, если бы и нам кто-то это тоже заново уточнил.

— Столько бесед о том, что девушки — хрупкие создания, которые нуждаются в охране и защите, и всё коту под хвост! — посмеялся сосед Минхёна по очереди.

Нгуен привёл младших мальчиков и Джоанну в столовую, отзанимавшись с ними, но детишкам никто не уступил и не пытался этого сделать (совсем уж крох там и не было, таких как Хо или Шер). Уважение к старшим и почтение к пожившим дольше — одна из основ конфуцианского воспитания, которое, сплетаясь часто с буддизмом, образовывало азиатские модели формирования личности. По-моему, я сейчас вспомнила какую-то задолбленную фразу из школьной программы. Как позитивно на меня влияет горный воздух! Потому что по голове меня вроде бы ещё не ударяли. Я заметила также, что старшие с младшими не общаются, за исключением самых простых вежливых фраз. Спросив об этом у стоявших рядом парней, я узнала, что секреты и тайны золотых, да и вообще того, что всё идёт к становлению ими, раскрываются постепенно, о том, что из Тигриного лога рано или поздно придётся уйти, узнают на определённой ступени посвящения, поэтому с «мелкими» лучше не связываться, чтобы они не узнали преждевременно лишнее.

Очередь быстро двигалась вперед. Джоанне никто уже не уступал по аналогии со мной. Кроме того, я думаю, ребятам успели выдать инструкцию, чтобы почтение к памяти мастера Хана не сочилось ежечасно на его дочь, поскольку это причиняло бы ей ненужные моральные страдания от воспоминаний и ощущения потери.

— Не хочешь присесть за наш столик? — получив свою порцию, подошёл ко мне Вернон.

— А можно? — усомнилась я. Он обернулся на мастеров: Ли и Чимин тоже уже были здесь.

— Даже не знаю.

— Я не против так-то, — пожав плечами, я получила свою наполненную тарелку и, спросив у Чимина, могу ли менять столики в столовой, как партнёров во время спаррингов, ехидно закончила: — Разумеется, это не перейдёт на другие сферы жизни.

— От кухни до спальни один шаг, Чонён, смотри мне! — улыбаясь, погрозил в шутку мне пальцем золотой, одновременно с тем разрешая занять то место в столовой, какое захочу.

— Ничего страшного, между ними ещё коридор, — парировала я уходя, чтобы усесться спиной к дамскому столику, между Верноном и Самуэлем. Напротив нас теснее скучковались Ямада, Диэйт и Джунхуэй. — Ну, приятного аппетита!

— Enjoy! — ответил Вернон.

— Итадакимас’! — отозвался Ямада.

— Маньмань чши! — пожелали китайцы. За Самуэлем я бы повторять не решилась, европейские языки труднопроизносимы, да я и не поняла толком, что он сказал. Он был самым юным из иностранной компании, и поэтому, а может и не поэтому, самым стеснительным и тихим. Впрочем, мне приходилось сталкиваться с тем, что в тихом омуте — черти водятся, а потому, кто его знает, его смущает моё пока ещё непривычное общество, приноровившись к которому он станет не менее смелым, чем Вернон.

За ужином многие менялись; кто-то устав за день становился сонным и еле слышным, кто-то, понимая, что дела закончились, расслаблялся и настраивался на отдых. На ночные тренировки, оказывается, ходили не все. На начальных этапах подготовки быстро становилось ясно, сумеет ли кто перестроить своё зрение или обострить слух. Увы, способности были не у каждого, и не всем их можно было развить. Вернон радовался, что одарён ушами, которые позволяют улавливать едва заметные шорохи, это компенсировало неумение чётко видеть в темноте, и он мог сражаться ночью. Больше всего хвалили Даниэля, я снова услышала сравнение его с котом, потому что зрение у него даже в полном мраке, как у зверюги, всё заметит.

— А если нет ни выдающихся глаз, ни ушей? — заранее огорчаясь за себя, спросила я.

— Есть ещё осязание, — успокоил Джунхуэй, подкрепив слова жестом и потерев ладонью тыльную сторону другой. — Кожа тоже позволяет ориентироваться в пространстве и чувствовать соперника, правда, с этим опаснее, потому что значительно сокращается расстояние для реакции. Увидеть и услышать можно заранее, а вот ощутить приближение удара — только за считанные сантиметры, но если научиться хотя бы этому, уже будет намного легче. По крайней мере, попадёшь на постоянные ночные занятия.

— А те, кто не попадает на них, что делают?

— Грустят и считают себя неудачниками, — констатировал факт Диэйт.

— Не люблю быть неудачницей, — вздохнула я.