Амазонка бросает вызов

— Нет, всё здорово! Мне нравится. Знаешь, тут нет того, что присутствует в школе; когда что-то не сделано или ты неправильно выполнила что-то, тебя начинают порицать, над тобой подхихикивают одноклассники, учителя смотрят, как на тупую овцу. И потом уроки становятся тяжкой, неприятной обязанностью, где не хочется показываться, чтобы не слышать вновь и вновь критику и грязь. Здесь же ругают не за мелочи, а за нарушение каких-то более важных норм, если ты перестаёшь быть человечным или злишься — тебе напоминают, как делать не надо. А когда проблема исчерпана, о ней не вспоминают и ею не тыкают тебе в нос постоянно. У меня в классе вспоминать ошибки пятилетней давности было любимым развлечением, это изводило и выводило из себя.

— Тут тоже могут припомнить, но цели будут разные, — сказала Элия. — Здесь напоминают, чтобы помочь тебе исправиться и преодолеть свои слабости, а за стенами, в большом мире, припомнят, чтобы позабавиться, посмеяться и унизить, чтобы рядом с тобой выглядеть лучше.

— Ты… сталкивалась с такими обидами? — осторожно поинтересовалась я.

— Долгое время я была слишком наивной, наивной настолько, что не могла понять, когда надо мной подшучивали или смеялись. Или даже открыто обманывали.

— Ненавижу быть обманутой, — нахмурилась я, — и ещё больше ненавижу обманщиков! Это отвратительные люди.

— Это несчастные люди, Чонён, — посмотрела на меня спокойно Элия.

— Несчастные?! — подивилась я жарко и яростно. Опять вспомнился Чжунэ и, почувствовавшая себя недавно охладевшей к нему, я почему-то захотела набить ему морду.

— Разве станет довольный всем человек обманывать? Если у тебя всё в порядке и ты довольна своим положением, своими достижениями, самой собой, зачем тебе врать? Счастье избавляет ото лжи.

— Наверное, ты права, — вздохнув и сорвав травинку, я сунула её между зубов и ощутила желание выговориться. — Я встречалась с одним парнем до прихода сюда… О нём все говорили, что он козёл, гуляка и нехороший человек, но он за мной волочился так настойчиво, что я не устояла. Я чувствовала, что он негодяй, но в какой-то момент захотела поверить, что ошиблась, и что все вокруг ошибаются. Мы стали встречаться, и потом, когда всё едва не зашло очень далеко, выяснилось, что у него есть невеста. Он был обручен, а свадьба — в конце августа. Он скрывал от меня это, обвёл меня вокруг пальца! Но все его слова и поступки казались такими искренними, и представить было нельзя, что он врёт мне в глаза и только создаёт видимость. А ему только и надо было, наверное, переспать. Или ещё хуже — подобраться через меня к Намджуну, потому что тот тип из бандитов — драконов.

Элия вздрогнула и посмотрела на меня распахнувшимися глазами, такими же светло-голубыми, как небо над нашими головами.

— Драконы — ужасные люди.

— Ты знаешь о них? — Девушка замялась и, закусив губу, потеребила пальцами края рубашки тобока, опустив туда же взгляд. Потом снова подняла его на меня.

— Я знаю самого Дракона. Я два года провела у него в Сингапуре и, боюсь, очень сильно навредила золотым.

— Каким образом? — Моему изумлению не было предела, я даже немного откинулась спиной назад, чтобы получше охватить глазами Элию, как бы в целом, словно увидела её заново, по-другому. — И… как ты оказалась там, если ты внучка настоятеля Хенсока?

— Я не знала о том, кем я являюсь. Моя бабушка была великолепной предсказательницей, но я не знала и этого. За ней охотились нехорошие люди, чтобы она выдавала им достоверные пророчества, ей были доступны такие вещи, которые недосягаемы для простых людей, сверхъестественные знания. К сожалению, её дар частично достался и мне и, чтобы уберечь меня от таких же преследований, какие мучили её, она спряталась со мной в горах Тибета. К тому моменту мои родители были мертвы, погибли, защищая нас… Бабушка не хотела, чтобы существующее зло как-то коснулось меня, и посчитала, что высоты Тибета станут надёжным оплотом, сама она родилась именно там. — Элия горько вздохнула, пощипывая ткань рубашки. — Но бабушку нашли и там, её убили, а мне едва удалось скрыться. Я не знала ничего ни о жизни, ни о золотых, ни о дедушке, ни о Тигрином логе. Представь, кем можно вырасти в труднодоступных горах, где нет собеседников кроме родной бабушки, да каких-то стариков и женщин с детьми, которые приходят за снадобьями и лечебными настойками? Я была буквально дикаркой, разве что читать и писать умела. Ну а потом я столкнулась со всей жестокостью этого мира… Я тоже, как и ты, поверила одному человеку, который оказался негодяем. Он был очень красивым негодяем, и говорил, что полюбил меня с первого взгляда.

Интуитивно я почувствовала, что нельзя перебивать, вставлять замечания. Элия собиралась с мыслями, её белёсые брови пытались не хмуриться, а глаза, едва не замутившись, всё-таки прояснились и остались чистыми под белоснежными ресницами.

— Он уговорил уехать с ним, и я поехала, потому что доверяла… А он привёз меня Дракону и бросил, оставил одну, обманув и заставив разочароваться во всём белом свете.