Амазонка бросает вызов

Мингю напал заново. Я попыталась выдерживать его взгляд, при этом ища там ответ — куда последует удар? Но разгадывать что-либо в глазах Мингю было так же бесполезно, как нырять на дно океана в поиске оброненной монетки. Он выбил у меня из рук палку и, восстанавливая справедливость, отбросил свою. Мы перешли на кулачный бой, подключая ноги. У меня получалось уклоняться и уходить от его ударов, но наносить собственные я не успевала, хотя по всем приметам было ясно, что это ещё щадящий режим. Всё-таки не просто так ему доверили ворота и калитку, чёрт! Трудность была ещё и в том, что к манере и технике Чимина я привыкла, а тут пока не освоилась. Но ведь встречаясь в бою с врагом, ты видишь его первый и, возможно, последний раз, как же умудряться разоблачать его ходы с первой стычки? Мингю схватил меня за руку, которую я не успела отдёрнуть и, потянув на себя, развернул. Обычно такие тренировочные поражения заканчивались заламыванием руки за спину и установкой поверженного на колено. Однако молодой человек не стал так делать. Хоть и выкрутил мою руку, он прижал меня спиной к своей груди, наклонившись к уху:

— Мне нравится тебя заваливать, жаль, Чимин не даёт разгуляться своим присутствием, — прошептал он.

Я высвободилась (да он и не держал крепко), отряхнув плечи от его хватки. От его дыхания, скользнувшего по коже, у меня едва не свело ноги. Мингю — злодей! Что он тут делает вообще? Жар полз мне на щёки и я, пряча лицо от Чимина, пошла за своей боевой палкой. Но мой наставник, кажется, понял примерно моё состояние:

— Ладно, на сегодня хватит. Отдыхай, Чонён.

Воспользовавшись моментом, я вернула палку на стойку и вышла из зала. Меня мелко потряхивало, хотелось вернуться в положение возле груди Мингю, развернуться и поцеловать его, едва дотягиваясь до губ, находящихся на уровне моего лба. Он красив, сексуален и притягателен, какое счастье, что мы в монастыре! Я не наделаю глупостей. Не наделаю же? Непростительно вести себя здесь легкомысленно, даже в оздоровительных целях. Конечно, куда проще оттянуться и получить удовольствие, с помощью которого забуду Чжунэ, но только дураки ищут лёгкий путь. Загулять и порезвиться я могла и в Сеуле, но я выбрала Тигриный лог, и с достоинством должна освободиться от влюблённости, мешающей мне дышать полной грудью.

Пытаясь успокоить себя и не представлять эротических картин, которые создались возбужденным воображением, я заметила поднимающегося снизу мастера Лео. Чёрт, он же чувствует женское возбуждение и дичает, ведь так? А насколько близко он его чувствует? А если зверь в нём ощущает всё за километр? В любом случае, он приближался к тому месту, где стояла я, хоть и шёл по лестницам прямо, не сворачивая. Пока он ещё был на расстоянии, я сбежала с террасы спортивного зала и понеслась вверх, к воротам, как можно дальше от мастера с тигриными генами. Скорость моя была так велика, что я буквально взлетела на самую последнюю площадку, упершись в калитку, возле которой скучающе сидел Даниэль. Я обернулась, видя, что мастер Лео продолжает медленно подниматься.

— Даниэль, открой ненадолго калитку, — паникуя, я решила, что лучше постоять за стеной, пока возбуждение не отпустит. Преграда же снизит распространение запаха возбуждения?

Лучший ученик Лога, заменяющий Мингю, поднял на меня взгляд, скрутил пальцы в кулачки (в его случае — кулачищи), протянув их в мою сторону, и невинно сказал:

— Не могу — у меня лапки.

— Мне не до смеха, серьёзно, дай постоять за калиткой минут пять, я не собираюсь сбегать.

— А я не могу открывать калитку без разрешения мастеров или настоятеля, — непреклонно пожал он плечами.

— Это дело жизни и смерти!

— Я не привратник, Чонён, я исполняющий обязанности, я не могу самовольничать. — Поймав мой сердитый взгляд, он повернул лицо к калитке: — Откройся! — обратился он к ней, как к живой. — Откройся! — Само собой, ничего не произошло. Вернув внимание ко мне, он пожал плечами: — Видишь, не работает.

Мастер Лео уже был близко, и я замерла, вытянувшись в струнку, наверное, где-то в душе, сохранившей отголоски верящего в сказки детства, надеясь на то, что сольюсь со стеной и стану невидимой. Может быть, страх во мне перебьёт запах возбуждения. Мельком посмотрев на нас, мужчина прошёл мимо, в башню настоятеля. Я выдохнула, убедившись, что он ничего не почувствовал. Даниэль на меня посмотрел с подозрением:

— Что случилось-то? Нахулиганила? — Не скажу же я ему, что возбудилась из-за привратника, которого он тут замещает? И в связи с этим неслась сломя голову от мастера-мутанта. А то ещё подумает, что я тут на всех подряд парней зависаю, особенно тех, кому доверяют ворота.

— Психанула, — сказала я, отходя, — я же девочка, иногда бывает…