Амазонка бросает вызов

— Со всеми бывает, — понимающе покивал он. Но представить психующего Даниэля у меня как-то не получилось. Кажется, всё-таки бывают люди, с которыми не бывает. Способен ли он, лучший ученик, такой целеустремленный и самоотверженный, отвлекаться на что-то, увлекаться чем-то, кроме искусства боя? Мне кажется, что пробегись перед ним толпа голых девчонок, он и то не пошевелится, не покинет пост, не озадачится тем, как догнать их. Он по-прежнему будет думать о том, как развить максимальную скорость, чтобы победить врага, как стать ещё сильнее, чтобы победить врага, и как изучить все техники мира, чтобы победить самого опасного неприятеля. А я вот стояла и думала, как приятно было ощущать себя прижатой к Мингю, как приятно чувствовать, что нравишься кому-то, и как приятно было бы поцеловаться с ним в третий раз. Я медленно пошла спускаться обратно.

Мне встретился Чимин, обнаруживший издалека, куда я делась и пошедший следом.

— Ты так сорвалась с места, что-то случилось?

— Да нет, всё в порядке. — Я увидела, как из спортивного зала вышел Мингю и потянулся, оглядываясь. — Хоть бы не сюда пошёл, хоть бы не сюда, — забормотала я себе под нос. Чимин обернулся и посмотрел на парня.

— А что плохого, если он подойдёт?

— Ага, на пожар с соломой, — скрестила я руки на груди. Мой тренер улыбнулся, понимающе кивнув и посмотрев себе под ноги. Мингю выбрал другое направление и побрёл куда-то в сторону общежития.

— Я так понимаю, вы понравились друг другу?

— Не понравиться Мингю трудно, как поняла я.

— Ну, а он тебе?

— Он красивый, он меня соблазняет, то есть, от него веет соблазнительностью. Сам он действует не очень тонко, но это частично работает. А мне нужна терапия. Не то чтобы прям вот нужна, но пококетничать с кем-то, похоже, не лишнее. Я же никогда до этого лета подобного не делала.

— Чонён, помнишь, я тебе говорил, чтобы ты не увлекалась здесь… Я не хочу выглядеть моралистом или читающим нравоучения, но ты очень привлекательная девушка, а они — молодые, застоявшиеся в стойлах жеребцы…

— Чимин, если ты пытаешься меня обезопасить или предупредить…

— Дело не только в этом. Я не хочу, чтобы в этом месте искушения влияли на ход событий. Пойми, я больше всех упрашивал взять тебя на обучение, я ощущаю ответственность за всю эту ситуацию, и нет, я не боюсь обвинений, если что-то пойдёт не так, я готов отвечать за все свои решения, но я очень надеюсь, что моя светлая инициатива послужит созданию чего-то не менее светлого.

Я посмотрела в его глаза и заметила, насколько он серьёзен. Да, Чимин не шутил, его беспокоила не только я, но и мальчишки, ребята, для которых обучение ещё не завершено, а они, из-за меня, могут поддаться не тем мыслям. И я сама почерпну здесь не только те знания, которые входят в монастырскую программу. Я положила ладонь ему на плечо, не вкладывая в это ничего, кроме дружбы и признательности.

— Чимин… Помнишь, ты спрашивал, было ли у меня что-то с Чжунэ?

— Я полез не в своё дело, знаю, извини…

— У нас ничего не было, Чимин, — прервала я его исповедью. Он взглянул на меня исподлобья, украдкой. Но я не смутилась: — Я ничего лишнего здесь себе не позволю, не волнуйся. Я знаю, зачем я сюда пришла, и я тебе очень благодарна, что ты дал мне эту возможность. Тебе не придётся пожалеть о своём решении.

Сказано было всё, что требовалось. Чимин принял мой довод и понял его, я увидела это. Но в его взгляде, помимо серьёзности, проскочило что-то ещё. Нет, не проскочило, оно там появилось и осталось. Что же это? Не знаю, но смотреть он на меня стал как-то иначе.

Вечерняя банная процедура благотворно влияла не только на организм и гигиену, но и на душевное состояние. Сидя голым, человек не в состоянии рисоваться или скрывать что-то, а если и в состоянии, то это ему даётся труднее, чем когда он в одежде. Впрочем, я не думала, что кто-то из нас четверых, девчонок, способен лгать или вести себя заносчиво. После приезда мужа даже Заринэ стала добрее и отзывчивее, чаще улыбалась и говорила что-нибудь. Не могу сказать, что взгляд её прежде был надменным, но выражение лица, хмурое, с всегда поджатыми губами, заставляло держать дистанцию. Теперь же оно стало если не дружелюбным, то благосклонным.

Как и обещала, она пришла немного позже нас, после чего медленно подкралась к бочке, в которой сидела Элия, и сунула туда кончики пальцев. От воды пахло травами, а вокруг — влажной древесиной, соснами и можжевельником. Мы не распаривали сильно помещение, зная, что одна из нас в положении, и ей это навредит.

— Да не горячо уже, золотая наша, — улыбнулась внучка настоятеля, — забирайся.

— Золотая? — удивилась я. В одном из диалогов в беседке, ребята сказали мне, что девушки, даже если отучатся, станут не золотыми, а серебряными, потому что золотыми могут быть исключительно парни. Они где-то прочли о некой легенде, что когда-то спутницы у воинства уже имелись, и именно так их и величали.

— Её имя так переводится, — уточнила Элия, покосившись на Заринэ в поисках подтверждения. Та кивнула.

— Да, оно переводится как «золотая».