Амазонка бросает вызов

Но когда я подошла, то заметила, что его глаза красные, а их выражение никак не отвечает моему настроению. Мельком обозрев его спутников, я нашла и их в не менее сумрачном состоянии. Только после этого мои глаза опустились, и я заметила в руках Ви странный горшок. Вернее вазу, вроде китайских, но не большую… Точнее, это была урна. У меня замерло похолодевшее сердце.

— Привет, Чонён, — поздоровался, наконец, Ви, осипшим и севшим голосом.

— Я… я… — не нашлось у меня слов. Глаза так и уставились на урну. Мне не хотелось знать, думать, догадываться, убеждаться… Нет, чёрт возьми, нет.

— Ви! — раздалось за моей спиной. Я обернулась, ища повод разорвать эту зрительную связь с ношей прибывших. По лестнице поднялась Элия, догнав меня. Откинув на лавочку бельё, которое несла, она втопила, включив пятую скорость. — Ви!

Увидев её, он передал урну высокому парню слева от себя и распахнул руки. Через пару мгновений Элия оказалась ровно в них, захлопнутая объятиями. По щекам Ви потекли слёзы, которые принялись скатываться на белые волосы альбиноски. У неё из-под сомкнутых век тоже брызнули слёзы, но когда она, убедившись, что встреча случилась в реальности, распахнула глаза, то увидела скорбный груз золотых. Её губы задрожали.

— Будда… Амитабха! — прошептала она. — Кто… кто?!

— Кидо, — прошептал Ви, облизнув с губ слёзы и шмыгнув носом. — Настоятель у себя?

— Да… да, идём! — Они взялись за руки и, сопровождаемые двумя остальными, тронулись к башне старика Хенсока. Мне ничего не нужно было говорить. По тому, как переплёл свои пальцы с её пальцами парень, по тому, с какой простотой прильнула к нему в приветствии Эя, я поняла, кем она была занята всё это время, но открытие отошло на задний план по сравнению с произошедшим. Мне ничего не сказало имя Кидо, я не знала этого человека, представления о нём не имела до того момента, как увидела его в виде спрятанного в глиняный сосуд праха. Но меня задушила резкая и отчаянная боль. Я села на корточки, положила бельё себе на согнутые ноги и, схватившись за голову, уставилась в землю, пытаясь не заплакать. Их всего около сотни, и они воюют там с тысячами… Они не справятся. Это невозможно. Пустыня, залитая кровью. Элия была права, она чувствовала… Она действительно предугадывала.

— Водички принести? — раздался голос Мингю, положившего мне ладонь на плечо. Я помотала головой. — Могу что-нибудь для тебя сделать?

— Отправь меня тоже в Синьцзян.

Он замолчал, присев рядом. Погладив меня по волосам, привратник по-братски прижал меня к себе:

— Теперь его дух станет вольным тигром.

— Ты знал его?

— Да.

— Тебе больно?

— Очень. — Интонация Мингю была совершенно серьёзной, в ней не приходилось сомневаться, но звуки голоса отличались твёрдостью и сдержанностью. Никакой дрожи, никаких эмоций.

— Мне тоже. Мне очень больно, Мингю, я даже понять не могу, почему, ведь я-то его не знала.

— Почему? — Он приблизил свои губы к моему уху, зашептав: — Видимо, потому что теперь ты одна из нас, Чонён. Теперь ты — одно целое с нами.

Вторая половина 15-го августа