Амбер. Магическая Академия

Впрочем, вскоре мысли о ней вылетели из головы. Расписание нам составили такое, что мы учились с утра до ночи, а затем еще и патрулировали до рассвета. В Первом Квартале нашлось, чем заняться: то возницы передерутся, не уступив друг другу дорогу, то придворные маги загуляют. Примутся запускать фейерверки, пугая добропорядочных соседей… Обессиленная, я частенько возвращалась в свою комнату, падала на кровать, чтобы… снова учиться, пока Залавита не начала прятать от меня книги и словари по хасторскому, гасить магические светлячки и пугать меня тем, что нажалуется декану и попросит научить ее заклинанию подавления воли. Применит ко мне ночью, когда я сплю и воля моя слаба, и будет кормить насильно.

Утверждала, что на меня страшно смотреть из-за чрезмерной худобы.

Подозреваю, на меня смотреть страшно было не только Залавите. Зря Эстар волновался – предложений прогуляться после занятий с каждым днем становилось все меньше и меньше. Наверное, на моем лице откровенно было написано: лучше трогать, а то ведь могу и прибить ненароком!

И только на индивидуальных занятиях с магистром Вилларом отходила от этих мыслей, отдыхая от всего. Знала уже, что в его кабинете мне дозволено ни о чем не думать. Еще на первом занятии он разрешил мне скинуть тяжелые теплые туфли, которые надевала на тоненькие шерстяные чулки из Детрии – страшную редкость, которую за безумные деньги раздобыла Залавита. В старом замке Академии, несмотря на разложенные камины и заботливо подогретые магией аудитории, по переходам и галереям вовсю гуляли зимние ветра, задували под мантию, холодили ноги, норовя забраться все выше…

Поэтому я залезала с ногами в большое мягкое кресло в углу кабинета, одергивала ученическую мантию, под которую надевала – ну и путь не видит! – самое лучшее свое платье, накидывала вязаный плед, который магистру Виллару прислала его матушка и он принес из своего коттеджа, подозреваю, специально для меня. Смотрела на разожженный камин, на пляшущие по осиновым брусьям языки огня и ничего, ничего не делала!

Потому что оказалось, нет никаких индивидуальных занятий по некромантии, которыми он так меня пугал. Вместо них – сладости, финики и шоколад на инкрустированном столике – терпкий, но сладкий напиток из Остара. Потом я смотрела, как магистр возился с учебными свитками, или показывал мне что-то из новых заклинаний – исключительно ради забавы! – или же разбирал старые записи архимага Офина – и не думала ни об учебе, ни о Хасторе, ни о двух принцах Гервальдах, один из которых оказался моим родным отцом.

Либо магистр Виллар садился в кресло напротив и потягивал ароматный напиток, который называл «кофе». Как-то предложил и мне, затем долго смеялся, когда я морщилась, недоумевая, как можно пить такое!.. Затем мы долго разговаривали, и я всеми силами старалась не потеряться в его синих глазах. Напоминала себе о четырех правилах семьи Райс – вернее, о последнем, в котором отец мне запрещал влюбляться, – но тут же признавалась себе: у меня из рук вон плохо выходит следовать его заветам.

Магистр расспрашивал меня о жизни в Калинках, о папе, его научных трактатах. Рассказывал о своей семье – его воспитал отчим, потому что родители расстались, когда был еще маленьким. Затем переходил на излюбленную тему – поиск древнего артефакта. Разворачивал на своем столе старые, полуистрепанные карты, которые скупал у торговцев и пиратов, и я склонялась над древними пергаментами, водила пальцем по изгибам неведомых мне берегов, очерчивала контуры стран, пытаясь отыскать сказочный Алерон. Мне казалось, что это – затерянный город, и стоит лишь быть чуточку более внимательными, и мы его обязательно найдем.

Не отыскали, но какое же это было чудесное время!

А еще магистр частенько смотрел на меня… В его глазах отражались отблески огня, и было еще что-то, что меня безумно волновало. Но потом, сидя в кресле и рассматривая через полуприкрытые ресницы склонившуюся над свитками высокую фигуру, резкий мужской профиль, нервные пальцы, под которыми рождалось истинное магическое колдовство, – я думала…

Догадывается ли магистр Виллар, насколько он для меня притягателен? Пусть он и не был таким лощеным красавцем, как магистр Дирин, с аккуратно расчесанной бородкой и роскошными рыжими кудрями, но… Какой уж тут магистр Дирин?! Я бы и не взглянула на него дважды, сколько бы он ни чесал свою бороду и ни переводил на себя дорогие заморские духи.

Мое сердце давно уже неровно билось при виде собственного декана.

Нравлюсь ли я ему хоть немного?

Наверное, нравлюсь, раз уж… и сладости, и шоколад! Но при этом он ни разу – ни словом, ни делом – не выказывал своего расположения, и мне начинало казаться… Выходило, что декан Академии Магии попросту спасает перспективную адептку, будущую гордость Центарина, от нервного истощения из-за двух часов Высшей магии и хасторского ежедневно с мессиром Индерихом, который со своим блеющим голосом и всклокоченной бороденкой напоминал мне бодучего козла из Калинок.