Амбер. Магическая Академия

Единственное, хотела рассказать ему куда раньше, но не смогла. В последний месяц между нами установилось что-то вроде… Наверное, это называется взаимопониманием. Я больше не дергалась в его присутствии и не пыталась отодвинуться куда подальше, опасаясь случайного прикосновения. Давно уже позабыла о том, что произошло в медкорпусе, уверенная, что подобного больше не повториться. И совсем уж вылетел из головы рассерженный вид и обидные слова декана, когда он отчитывал нас за «форменное безобразие», вылившееся в поимку свихнувшегося некроманта Бадериуса.

Между нами установился хрупкий мир. Ломкий, словно тонкий лед, который по утрам стягивал тонкой коркой лужи за стенами Академии.

На Изиль шла зима. Скоро уже выпадет снег, и будет катание на санках с Трех Холмов, и острые полозья коньков по городскому пруду, и, конечно же, длинные каникулы, и Новый Год…

Но сейчас куда больше приближающихся праздников меня радовало воцарившееся между мной и магистром Вилларом перемирие, которое я не решалась нарушить неосторожным словом или же другой какой глупостью. Например, рассказать декану, что я, вообще-то, незаконнорожденная дочь короля Имгора. Ну или принца Рореда на худой конец. Единственный ребенок в роду Гервальдов, которому предстоит продолжить этот самый род, если магистр Виллар не разгадает тайну Алерона. Правда, декан пока еще был слишком далеко от утерянного триста лет назад «Сердца Центарина».

– Блуждаю во тьме, – признался мне однажды.

Зато магисса Финли и король Имгор во тьме не блуждали. Они устремили в мою сторону хищные взоры и уже вовсю тянули длинные руки.

– Я обо всем договорилась, – сообщила мне пожилая преподавательница, когда я пришла к ней на очередную консультацию по Высшей Магии. – В Хасторе тебя ждут с нетерпением. Король Имгор желает обнять собственную дочь!

Про Рореда не упоминала, словно и не было его. Конечно, куда удобнее считать меня дочерью Имгора, ведь это поможет ему обзавестись новыми сторонниками…

А я?! Меня никто не спрашивал, хочу ли я видеть, а уж тем более обнимать того, чьим незаконнорожденным ребенком являюсь. Попыталась протестовать, но мои возражения лишь позабавили магиссу Финли. Какие могут быть возражения у пешки в большой игре? Мне надлежало держать язык за зубами, хорошо учиться и в нужное время отправиться на запад. На этом моя роль заканчивалась, потому что не я, а другие приведут Имгора на трон.

И вот тогда я решила… Держать язык за зубами, хорошо учиться, а затем отправиться в Хастор и сказать Имгору, что в этом не участвую – ни в гражданской войне, ни битве за трон Центарина. На меня он может и не рассчитывать, потому что мой отец – Двейн Райс, а уж никак не он, несмотря на все эти родинки на моем плече!

Уже через неделю мы догнали первую четверку и уверенно продолжили набирать очки. «Это же такая честь! Огромная честь!» – помню, как восторженно твердила Инги, когда мы собрались в чистеньком трактире на границе Первого и Второго кварталов, чтобы отпраздновать нашу, несомненно, грядущую победу в Отборе и сдвинуть кружки за будущую славную битву на Все-Магических Состязаниях.

В том, что мы выиграем Отбор, не сомневался уже никто – не только мы, но и преподаватели, – и нас принялись готовить к Все-Магическим Состязаниям. Мое расписание запестрело дополнительными занятиями по Высшей и Драконьей Магии и консультациями по Некромантии. На две из них я ходила вместе с четверкой и еще на одну – индивидуально. Это было то самое наказание, придуманное магистром Вилларом за зеленое развратное платье и «полфартинга, если по-быстрому».

У моей четверки расписание оказалось немного другим. Инги вместе с Йенном скакали по полю, совершенствуясь во владении мечами. Маг Земли, все еще не отчаявшийся получить от меня положительный ответ, оттачивал владение Стихийной и Ментальной магией. К тому же у нас были три командные тренировки в неделю, которые вел сам архимаг Ибр, и по два часа хасторского каждый день. Его преподавал такой же древний, как и магисса Финли, мессир Индерих, перебравшийся в Изиль из Меерса.

На Все-Магические Состязания мы отправлялись в середине декабря. Еще совсем немного, и черные кареты с гербом Центарина – лев на распаханном поле – помчат нас по весь опор на запад, в столицу Хастора…

Где-то в середине ноября пришло письмо от отца. Папа сообщал, что следующим летом в деревне состоится небольшое семейное торжество, после которого, судя по всему, у меня появятся мачеха и сводный брат. По тону письма было ясно – отец немного растерян от грядущих перемен, но держится молодцом. В ответе я поздравила его и Нессу, в конце приписав, что этой зимой, судя по всему, я еду отстаивать честь Центарина в Хастор, где мы, уверена, поборемся за первое место.

Написать ему о родовой отметке Гервальдов так и не решилась… Да и опасно это!