Амбивалентность

Вновь снится мне чужая боль и крик чужой,
Вот я иду чужой тропой, чужой судьбой,
И вновь горит огнём душа и хлещет гнев,
И пули пчёлами жужжат, и нараспев
Летит-поёт, поёт-летит над полем смерть,
А я совсем её не жду, мне умереть
Никак нельзя, — я мщу за тех, кто пал в бою,
Кто метил к чёрту на рога, теперь — в раю.
А мне ни рай, ни ад во сне не превозмочь,
Как нить из прошлого, — ко мне вся эта ночь
Клубком колючим подкатясь, скребёт во тьме
Мозг воспалённый и кровавит душу мне.
Ведь в этом мире будет счастлив лишь дурак,
Кто на костях станцует польку иль гопак,
Чей разум пуст, как чёрный мрак, как чёрный дым,
И он не знает, как добро нести другим.
…а Бог глядит через стекло, и голубок
Слетает вниз, Он Дух Святой, Он одинок.
Ему тревожно, как и мне, Он хочет знать,
Доколе разум человечий будет спать,
Доколе в войнах будут гибнуть города,
Доколе будет зреть кровавая беда,
И как заставить дураков объять её,
Понять, что смерть придёт-споёт и в их жильё.
А пепел в воздухе кружит, скрипит во рту,
И стынет кровь, и мне уже невмоготу,
Я из горячечного сна себя тяну,
Но понимаю, что давно иду ко дну,
Туда, где кости об отмщенье вопиют,
Туда, где травы по-над ними косы вьют,
Где рвы заполнены поленницами тел,
И дьявол злобно озирает свой надел.

И знаю я, мне не уйти от этих мук,
Ко мне протянуты во сне мильоны рук:
Там дети, матери, там чьи-то старики,
Там кровь черней, чем чёрный ил на дне реки.
Она землёю этой стала и травой,
Она моей бедою стала разрывной.
Как пуля, в сердце эта целится беда,
Мне от неё уже не скрыться никуда.
Мне от неё уже не спрятаться вовек,
Да и зачем? Ведь смертен каждый человек.
А кто считает, что давно порос быльём
Погост войны, то кровь на нём, вся кровь на нём!

Белокожая девочка

Белокожая девочка, сколько
Ты заплатишь за мамину смерть?
Помнишь лун белоснежные дольки
И совместных годов круговерть?

Помнишь туфельки, бантики, скрипки,
Колыбельные, мой недосып?
Неба полог был розами выткан, —
Где цветок, где кровавящий шип…

Что ж теперь? Твоё сердце ослепло?
Или это врождённый порок?
От любви только горсточка пепла,
Остальное рассудит лишь Бог.

Я молюсь за тебя, мой убийца,
Вёрткий, маленький, ласковый зверь.
Больше некому будет молиться
За тебя, мой палач, ты поверь!

В стае борзых, бесчувственных, алчных
Ты, свои истребляя года,
Станешь ангелом пажитей мрачных
Навсегда, навсегда, навсегда.

Будут дети твои белокожи,
Будут луны над городом рдеть…
И не дай тебе Господи Боже
Дочь взлелеять по имени Смерть!

Рисунки и акварели

«Мчится вьюга белой кобылицей…»