Амброзия

Она была горячей. Кирилл не ждал и не церемонился. Не было времени. Пришлось отпустить себя. Двигался в ней дерзко и быстро, впитывал каждый ее вздох и ловил трепетание ресниц. Лина вскрикнула и изогнула спину, а затем, сжавшись внутри, захрипела. Напряжение полилось по венам, а боль ушла на второй план. Бедра свело судорогой, стрела оргазма пронзила позвоночник. Изливался долго, вжимал спящую Ангелину в пол и просил мысленно прощение за вынужденную вольность. Но это помогло: трансформация приостановилась.

***

Кэйса очнулась от щелчка. Или удара. Глаза приоткрыла, но тут же захлопнула. Тяжелые веки пропускали яркий свет. Хотелось спрятаться во мрак и нежится в объятиях сна.

Протяжный стон пролетел над ухом.

Вытерев кулаком выступившие слезы, Ангелина перевалилась на бок и зарычала. Кожа на руках зажила, ожогов, как не бывало, даже бинты сползли. Влага стекала по бедрам, приятно тянуло под ребрами, а Темная сладко урчала, будто удовлетворенная. Кирилл снова это сделал! Без ее согласия.

– Как ты мог? – выдохнула Лина и замахнулась ударить проводника с разворота, но застыла…

Власов лежал рядом, скрутившись калачиком, как ребенок, и дрожал. В правой руке он стискивал окровавленный нож.

– Помоги… – пошевелил он губами.

Лина бросилась к нему, не обращая внимания, что без шорт и белья. Одеяло потянулось за ногой, отчего она чуть не свалилась на пыльный пол. Взгляд зацепился за высокую кровать и странные очертания на ней. Поспешно отвернулась и склонилась над Кириллом.

– Что случилось?

– Ты должна ее вытащить, – слабо пролепетал проводник и тяжело развернулся на спину. В груди зияла рваная рана.

Ангелина резко вдохнула и прикрыла рот ладонью.

– Пуля… – Кирилл потянулся и вложил ей в руку нож. – Вытащи ее.

– Я н-не… могу.

Кирилл прикрыл глаза и застонал. Его пальцы налились, ногти изогнулись и превратились в когти зверя. Лина подобралась, ей не нужно было объяснять, что происходит, подцепила нож, но не смогла его вырвать из крепких рук проводника. Власов резко открыл глаза с поперечной полоской и пророкотал:

– Прости… Мне пришлось…

И выгнулся. На груди прорастала густая шерсть, ребра расширялись и подавались вперед. Неприятно трещали кости. Лина поморщилась, но тут же взяла себя в руки.

– Тише, – она наклонилась над проводником и коснулась поцелуем видоизмененного лица. Или морды. Острые клыки царапнули по губам, не то рык, не то стон, влетел в горло. – Кирилл, я сделаю это, но ты должен быть собой. Прошу тебя… Иначе бессмысленно. Вернись…

Его несколько раз дернуло. Лина отлетела в сторону и ударилась головой о колыбель. Многолетняя пыль встрепенулась и мерцающими на солнце звездами разлетелась по комнате.

Пришлось собрать все силы и подползти. Осторожно положив рядом нож, Лина сбросила футболку и забралась на Кирилла сверху. Он рычал, дергался и пытался скинуть ее.

– Я знаю, что нужно. Потерпи.

Наклонившись, провела пальцами по мягкой шерсти. Грудь проводника быстро поднималась и опускалась. В глубине, под ребрами, колотилось сердце. От раны, как цветок, тянулись кроваво-черные линии, они стягивались и на глазах превращались в шерсть. Лапы-руки отмахивались от прикосновений и царапали кожу.

– Вернись ко мне, Кирилл… – почти заплакала Лина, когда он снова выгнулся и зарычал ей в лицо. – Мне хорошо с тобой. Вернись… – она приложила щеку к его плечу, не обращая внимания на подергивания и попытки ее скинуть. Погладила осторожно звериную морду, коснулась пальцем шероховатых губ и позволила себя укусить. Удивительно, но он не порвал кожу, а лишь мягко коснулся зубами. Затем заворчал и затих.

Ангелина приподнялась и взглянула на него сверху. Массивный и жуткий, в зеленых глазах светилась решительность и… доброта. Он дышал глубоко, обдавая лицо горячим воздухом. Шерсть пробивала кожу и медленно сползала к низу живота. Склонившись, Лина вобрала в себя его соленый вкус, провела языком снизу вверх. Кирилл напрягся всем телом и, густо прорычав в потолок, цапнул ее за волосы.

Она хотела этого сама. Провела пальцем и, почувствовав, как он каменеет и пульсирует, перебралась ближе. Направила осторожно и, впустив его в себя, всхлипнула от удовольствия. Волны желания затапливали шок и расслабляли затекшие мышцы.

Шерсть под пальцами медленно сникала, грудь проводника разглаживалась и блестела от пота и крови. Но рана, очень не к стати, затянулась: придется резать снова. Лина двигалась плавно, не спеша, стараясь пробудить в Кирилле желание жить. Она понимала, что сейчас должна отдать сколько сможет и не взять ничего. Даже если для нее это опасно.

– Лина-а-а… – прохрипел Власов своим голосом. Звериные остались только глаза, остальное вернулось в человеческий вид.

Она гладила его скулы и двигалась. Осторожно и бережно. Кирилл потянулся и, схватив ее за затылок, заставил приблизиться. Целовал исступленно, проникая языком в рот и подаваясь бедрами навстречу. Лина держалась на грани, но держалась.

Разорвав поцелуй, Кирилл прошептал:

– Ты должна это сделать сейчас. Быстрее, прошу тебя. Другой возможности может не быть: пуля слишком давит на сердце.