Амелия. Повёрнутое время

– Мистер Глор вернулся в ту ночь домой в плохом настроении. Он проигрался в карты. Я и Пол Макдэниэл сопровождали его из игорного клуба. С мистером Глором была его знакомая мисс Пегги. Когда мы вошли в дом, то застали в холле миссис Глор с моей невестой Люси. Хозяин разозлился на то, что жена не заперта в своей комнате и велел отвести их со служанкой в свою спальню. Там он стал кричать на супругу, угрожал отправить её в психиатрическую лечебницу. Люси пыталась защитить хозяйку. У неё оказался в руках кольт. Она хотела напугать мистера Глора. Он был пьян, начал вырывать оружие и толкнул её. Кольт выстелил, а Люси упала и стукнулась головой о бронзовую статуэтку, стоявшую на столе. Я побежал за полицией. Мне хотелось, чтобы Люси похоронили по-хорошему, не так, как хоронят убийц, и я сказал, что стреляла миссис Глор. Она же всё равно сумасшедшая. Я думал, что её не будут судить.

В зале опять стал подниматься шум, но Дик Труман легко перекричал его, снова обратившись к свидетелю:

– Мистер Уолсон, откуда у вашей невесты Люси взялся кольт? Это вы дали ей оружие?

– Нет, – Джерри медленно покачал головой. – Я не давал и не знаю, где она его взяла.

Дик Труман щёлкнул пальцами, словно собирался высечь из них искру и крутнулся на каблуках, поворачиваясь к зрителям. На его лице играла плутоватая улыбка.

– Может быть кто-то из вас, почтенные зрители, попробует угадать злодея, вложившего в руку горничной злополучный кольт?

Публика с радостью поддалась на провокацию. Послышались возгласы со всего зала. Все хотели перекричать друг друга. Адвокат удивлённо поднимал брови, таращил глаза и едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Наконец ему это надоело, он поднял обе руки, призывая зрителей к тишине.

– Уважаемая публика, хочу представить вам того, кто, действительно, хотел смерти мистера Глора и рассчитывал, что глупая служанка нажмёт на курок!

Зрители сразу притихли, и двое полицейских ввели в зал женщину в кроваво-красном бархатном платье и такой же шляпке с приподнятой чёрной вуалью. Блондинка была хороша собой, но имела болезненный вид, и стражам порядка приходилось поддерживать её с двух сторон. Бледное лицо, трясущиеся губы и расширенные глаза свидетельствовали о том, что красавица напугана до полуобморочного состояния. Она едва передвигала ногами. Казалось, что осуждающие взгляды и злые перешёптывания причиняют ей физическую боль, давя тяжёлым грузом. Женщина озиралась по сторонам, словно ища поддержки. Увидев Дика Трумана, блондинка дёрнулась, как от удара плетью и хотела отвернуться, но его взгляд припечатал её к месту. Амелия видела, что адвокат кивнул свидетельнице, и её лицо вдруг потеряло всякое выражение. Словно под гипнозом блондинка добралась до трибуны, произнесла клятву и представилась:

– Я Пегги Молли Джонсон. Это я дала той слабоумной служанке кольт. Энтони Глор шантажировал меня. Я хотела его убить. Для этой цели купила оружие, но боялась сама произвести выстрел.

– Чем же мистер Глор шантажировал вас?

– Энтони знал меня с детства. Моя мать работала в их доме посудомойкой много лет. Пока мать была на работе, я оставалась с отчимом, который часто напивался, бил меня и всячески издевался. В пятнадцать лет я забеременела от него, но из-за побоев ребёнок родился мёртвым. Так же умер и второй ребёнок. Потом больше уже не могла беременеть. В семнадцать лет я стала работать в поместье Глоров служанкой. Я сумела влюбить в себя Энтони. Он потерял от меня голову, дарил подарки, обещал жениться, когда станет независимым от родителей. Мой отчим узнал об этом, грозился рассказать отцу Энтони о нашей связи, требовал деньги за молчание. Тони нашел деньги и заплатил ему. На радостях отчим напился до беспамятства, валялся, захлёбываясь собственной слюной возле сточной канавы. Я спихнула его туда. Он умер. Я продолжала оставаться любовницей Энтони. Он снимал для меня жильё в Лондоне, занимался со мной музыкой, оплачивал уроки по вокалу, помог устроиться на работу, приобрёл новые документы. Потом семья Глоров разорилась. Тони не мог больше поддерживать меня финансово. Я нашла себе нового покровителя, который готов был на мне жениться, увести в Америку, завести большую семью. Когда Энтони узнал об этом, то страшно разозлился. Он шантажировал меня, грозил рассказать жениху, что я дочь посудомойки, что убила отчима и не могу иметь детей…

В зале суда царила гробовая тишина, слышался только монотонный тихий голос Пегги. Зрители затаили дыхание, боясь пропустить хоть слово. Блондинка стояла, слегка покачиваясь из стороны в сторону, взор её затуманился, как будто женщина находилась в трансе. Её фразы были короткими, рубленными и выскакивали изо рта толчками, словно женщина выплёвывала их. Амелия заметила, что Дик Труман всё так же пристально смотрит в лицо несчастной и шевелит губами в такт её словам. Едва Пегги замолчала, как адвокат подскочил к ней и задал вопрос:

– Вы помогали Энтони Глору обманывать и запугивать Амелию Ричардс?