Амелия. Сердце в изгнании

– С графом я никогда не пересекалась, – тихо сказала Амелия. – Но в замке Гёдёллё, в Венгрии, где я находилась в течение месяца, я имела возможность полюбоваться его портретом. Он посвятил себя служению родной стране.

– И королеве этой страны, нашей Сисси, – вздохнула Софи.

Амелия кивнула в знак согласия. Ей не хотелось рассказывать больше, хотя ей вспомнились разговоры между императрицей и графиней Фештетич.

«Они радовались тому, что Мария Валерия похожа на императора Франца Иосифа. Это поразительное сходство наконец пресекло распространение гнусных слухов», – подумала она.

На террасе появился маркиз де Латур, что случалось довольно редко. На нем был костюм для верховой езды. Каждое утро, даже по воскресеньям, он на рассвете объезжал верхом поместье, навещал фермеров.

– Прошу прощения, мадам, за то, что отрываю вас от работы, – весело проговорил он. – Я хотел предложить вам прогулку до замка Бутвиль. Для меня это место, с его впечатляющими руинами, поросшими плющом и колючим кустарником, с его круглой, разрушенной временем башней, – словно трогающая сердце ода романтизму. К тому же вашим кучером буду я… Я запрягу в карету серую кобылицу. Это спокойное животное. Май – один из самых очаровательных месяцев. Мне в голову пришла эта мысль, потому что я считаю здешние места очень красивыми.

Софи посмотрела на супруга с деланным удивлением.

– Что вы на это скажете, Амелия? – поинтересовалась она.

– Я поеду с вами, Софи, если вам это доставит удовольствие.

Юная баронесса подумала о том, что Жарнак, Бур-Шарант и город Коньяк она уже посетила. В скором времени маркиза была намерена полюбоваться дольменом Гард-Эпэ, возвышающимся посреди полей. Однако Амелия предпочла бы остаться в поместье и удалиться в свою комнату.

– Нам стоило бы воспользоваться такой возможностью, ведь мой дорогой супруг жертвует своим временем ради того, чтобы немного нас развлечь, – сказала маркиза.

Софи полагала, что не стоит откладывать подобные поездки, так как в скором времени из-за беременности Амелии они не смогут совершать прогулки в карете. Ей удалось представить баронессу нескольким своим подругам, посетившим поместье, а на вторую субботу июня был запланирован пышный прием: праздник, который маркиза намеревалась сделать роскошным и незабываемым.

– Я жду вашего решения, дорогие дамы, – настаивал Эдмон де Латур. – Не беспокойтесь, Амелия, это совсем недалеко от Бельвю.

Голос маркиза звучал по-особенному нежно. Он был низким, однако приятным, даже обольстительным. Несмотря на все усилия Амелии сопротивляться воздействию этого мужчины, от его пронзительного взгляда ей становилось неловко. Она избегала его, не заговаривала с ним первой, не решалась посмотреть ему прямо в глаза. Однако в тот день, из простой вежливости, она не потупилась, встретив пылкий взгляд его светло-карих, с завораживающим блеском глаз.

– Я не беспокоюсь, месье, – сказала она. – Но я чувствую себя немного уставшей, и я посоветовала бы вам отправиться в путь только лишь с вашей супругой. Вы провели бы время наедине, а с тех пор, как вы великодушно приняли меня в своем доме, такая возможность выпадает нечасто.

– Какая деликатность, какая предупредительность! – воскликнула Софи. – Вы очаровательны, Амелия. Однако мне очень хорошо знакомы руины Бутвиля. Эдмону там нравится, но я, признаться, не понимаю почему. Так что вам следовало бы отправиться туда вдвоем. Мне нужно дать экономке указания по поводу ужина. К тому же я смогу начать письмо графине Фештетич. Ну же, не делайте такое печальное лицо. Мой муж прав, сегодня очень хорошая погода!

Растерявшись, Амелия не знала, как выпутаться из затруднительного положения. У нее не было ни малейшего желания оставаться наедине с маркизом.

– Соглашайтесь же, наконец, моя милая! – настаивала Софи. – Если только поездка в карете не вызовет у вас недомогания.

– Да, именно так! Мне будет нехорошо. И я отказываюсь от вашего любезного предложения, месье, поскольку больше всего на свете боюсь потерять моего ребенка, – заявила молодая женщина. – Ребенка Карла, – добавила она. – Он должен появиться на свет и жить долго, по меньшей мере, он должен…

Едва не плача, Амелия резко поднялась, уронив распашонку, которую как раз отделывала каймой.

– Простите меня, – пробормотала она. – Мне очень жаль, это невежливо с моей стороны, простите…

Удивленные супруги смотрели вслед молодой женщине, пока она не скрылась в особняке. Подняв с пола распашонку, Софи посмотрела на супруга с недоумением.

– Господи, какая муха ее укусила? – сказала она. – Амелия всегда такая спокойная, вежливая, уравновешенная. А тут… Не понимаю. Я должна с ней поговорить.

– Оставьте ее в покое, Софи, – твердо произнес Эдмон. – Ей не хочется нам перечить, и я предполагаю, что это не всегда для нее просто. Амелия скрывает свою печаль, старается с утра до вечера быть с нами приветливой.

– Но все так хорошо складывалось! И потом, вы знаете, почему я придавала этой прогулке такое значение.

– Мне было бы сложно об этом забыть.