Амелия

– Отлично сказано! – воскликнул Бут. – Сразу видно, вы – женщина смелая. Я убежден, что и те, и другие были бы им довольны.

– Верно, капитан, – ответила миссис Эллисон. – Во всяком случае, в слове джентльмен я бы скорее обошлась без первого слога, нежели без второго.[154]

– И при этом, поверьте мне, – ответил Бут, – на свете не сыскать человека более уравновешенного. Хотя этот малый храбр, как лев, он в то же время кроток, словно ягненок. Я могу рассказать вам о нем немало историй, да и моя дорогая Амелия припомнит многое, когда он был еще ребенком.

– О, если здесь намечается брачный союз, – воскликнула Амелия, – то я никак не могу допустить, чтобы мое молчание повредило счастью Джо. Могу поручиться, что с раннего детства он был добрейшим существом на свете. Я расскажу вам о двух-трех случаях, которым я сама была свидетельницей, так что это чистейшая правда. Когда Джо минуло всего только шесть лет, мы как-то играли с ним у нас в доме, и громадный пойнтер укусил его за ногу. Так вот, несмотря на ужасную боль, бедняга объявил, что он счастлив, что это произошло с ним, а не со мной (пес сначала цапнул было меня и, если бы не юбки, мне бы не сдоб-ровать). А вот еще один пример его доброты, чрезвычайно расположивший к нему моего отца, поступок, за который и я с тех пор навсегда его полюбила: мой отец был большой любитель птиц и строго-настрого запрещал разорять их гнезда. Однажды беднягу Джо застали на дереве и, сочтя его виновным, немилосердно за это отстегали, и уж только потом выяснилось, что другой мальчишка, приятель Джо, вытащил птенцов из гнезда, а сам Джо взобрался на дерево, чтобы положить их обратно. Но, несмотря на это, он предпочел подвергнуться наказанию, лишь бы не выдать своего приятеля. Однако если эти истории кажутся детскими пустяками, то неизменная почтительность и любовь к матери должны у любого человека вызывать к нему безусловное расположение. С тех пор как ему исполнилось пятнадцать лет, он взял на себя большую часть ее расходов, и особенно мне запомнилось, что мой брат, очень любивший Джо, умирая, велел отдать ему один из своих костюмов, но Джо не воспользовался такой возможностью приодеться, и вместо него в костюме брата щеголял другой молодой человек, а моя старая кормилица в то же воскресенье появилась в новом платье, купленном ей сыном, который продал завещанный ему наряд.

– Да, что и говорить, он весьма достойный молодой человек, – отозвалась миссис Беннет.

– Да он просто душка, – воскликнула миссис Эллисон, – вот только жаль, что он всего лишь сержант, мистер Бут, и тут, как говорится в одной пьесе, меня еще раз спасает моя гордость:

Хоть мудрецы в чем только не винят гордыню —
В паденьи ангелов и всех грехах доныне,
Но на земле, я верю, – гордость, без сомненья,
Мужчин спасет и женщин от паденья.[155]

В этот момент чей-то лакей так заколотил в дверь, что все в комнате задрожало. Миссис Эллисон, подбежав в окну, громко воскликнула:

– Умереть мне на этом месте, если это не милорд! Как теперь быть? Я не могу не принять его; а что, если он станет справляться о вас, капитан, что мне ему ответить? Или, может быть, вы спуститесь вниз вместе со мной?

Ее слова повергли присутствующих в явное замешательство, но прежде чем они успели принять какое-то решение, в комнату вбежала маленькая дочурка Бута и сказала, что «какой-то очень уж важный джентльмен поднимается по лестнице». И вслед за ней в комнате появился сам милорд, который, зная, что Бут непременно должен быть дома, видимо, не стал утруждать себя расспросами внизу.

Такое вторжение застигло Амелию несколько врасплох, однако она была слишком хорошо воспитана, чтобы выказать чрезмерное смущение: хотя лондонские обычаи были ей совершенно в новинку, но ее с детства обучали хорошим манерам, и она всегда находилась в самом лучшем обществе, какое только возможно найти в провинции. Церемония взаимных приветствий прошла поэтому довольно гладко, после чего все присутствующие уселись.

Милорд тут же обратился к Буту со следующими словами:

– Поскольку у меня, сударь, есть для вас, на мой взгляд, хорошие новости, то я не мог отказать себе в удовольствии сообщить вам их безотлагательно. Я, как и обещал вам, упомянул о вашем деле кому следует и нисколько не сомневаюсь в успехе. Ведь о благоприятном решении, как вы знаете, нетрудно догадаться по манере человека держаться; так вот, рассказывая о вашем деле, я заметил несомненное желание оказать вам услугу. Знатные особы, мистер Бут, сами решают, когда им следует предпринять какой-то шаг, но вы, мне думается, все же можете рассчитывать на то, что кое-что будет сделано в самом непродолжительном времени.