Америго. Человек, который дал свое имя Америке

Под «Гангским морем» Веспуччи подразумевал современный Бенгальский залив. «Тапробана», который, как он выразился, «прямо смотрит на берег Индии», был чем-то вроде навязчивой идеи, не покидавшей Америго на протяжении всей его карьеры исследователя. Так называл Птолемей остров, позднее известный как Цейлон и который сейчас носит имя Шри Ланка. О нем знали древнегреческие торговцы, многие из которых часто отправлялись в Индийский океан в античные времена[137], ибо остров являлся главным мировым поставщиком корицы. Плиний приписывал его обитателям невероятную продолжительность жизни. По средневековому преданию, жители острова Тапробана отличались богатырским здоровьем. На картах, отражавших представления Птолемея, которые флорентийцы изготавливали в больших количествах во времена юности Веспуччи, Тапробана был всегда цветущим, заметным и располагался в центре «композиции». Америго описывал беседу о нем с путешественником, знавшим не понаслышке Шри Ланку и Суматру: «заслуживающий доверия человек по имени Гаспар» – вероятно, один из итальянских торговцев, работавших в Индийском океане, достигая его по многотрудным наземным дорогам вдоль Нила и далее вместе с караванами до Красного моря, или через потенциально опасные районы, где правили турки и персы, до Персидского залива[138]. Гаспар посетил множество островов Индийского океана:

«…и особенно один, называемый Зилан… Он рассказал мне, что это остров, очень богатый драгоценными камнями и жемчугом, и специями всех видов, и лекарственными травами, и другими диковинами, такими, как слоны и лошади различных видов, так что я начал подозревать из того, как он мне его представил, что это должен быть остров Тапробана… Также он рассказал мне, что там был другой остров под названием Скаматара, такой же большой, как и Зилан, расположенный очень близко от него и столь же богатый. Так что если Зилан не Тапробана, то им является Скаматара[139]».

Есть что-то изворотливо-неискреннее в этом рассказе. «Зилан», или Цейлон, был хорошо известен и уже идентифицирован довольно явно как Тапробана в текстах, которые, безусловно, были хорошо знакомы Веспуччи, включая описания Индийского океана, составленные наиболее широко читаемым путешественником-автором средних веков, называвшим себя «сэром Джоном Мандевиллем», а также его вдохновителями Марко Поло и францисканским монахом Одоричем из Порденоне. Спекуляции на тему того, что Суматра могла быть Тапробаной, также были общим местом в средневековых географических текстах. Веспуччи писал о своих «открытиях», ставших итогом его логических заключений, ровно так же, как он писал о своих путешествиях, представляя их как свои собственные достижения, опуская пионеров и прецеденты.

Но мнение Веспуччи о Тапробане помогает нам реконструировать его представление о Земле, когда он находился в плавании. Подобно Колумбу, он верил, что если бы смог обогнуть или пересечь вытянутое побережье, которое перерезало предполагаемый прямой путь в Азию, то богатства Востока открылись бы перед ним. Ментальная карта, которую он накладывал на реальность, была основана частично на взглядах Колумба и частично – на тех источниках, которые вдохновляли Колумба.

Эти источники нетрудно идентифицировать. В сущности, общая картина была основана на географических представлениях Птолемея, что неудивительно. Веспуччи мог вспомнить космографию, которую он изучал мальчиком во Флоренции, и использовать ее, чтобы дополнить или, возможно, оспорить какие-то идеи адмирала. И в самом деле, в среде флорентийских схоластов во времена юности Веспуччи процветало то, что можно назвать птолемеевской индустрией. Работавшие во Флоренции в 1460-х и позже картографы изготовили дюжины карт, основанных на представлениях Птолемея[140]. Самую известную карту того времени опубликовал в 1482 году Франческо Берлингьери, член кружка «друзей Платона». Джорджио Антонио Веспуччи, как и большинство образованных флорентийцев, обладал копией птолемеевской Geography, причем переписывал книгу, вероятнее всего, сам[141]. Итогом образования Веспуччи стало то, что он приближался к Новому Свету с головой, полной птолемеевских идей.