Америка-мать зовёт?

Марину глодали мысли-обиды: «Если бы родители Роба смотрели за моими детьми, как обещали, то мне не пришлось бы платить бебиситтеру и Крис бы не разбил голову». Но через пару дней она узнала, что свекор со свекровью на бейсбольную игру не попали. Матери Роба стало плохо, и они провели два дня в поездках по врачам. «Вот вам ракушки, отягчившие корабль», — подумала Марина. Она не сомневалась, что если бы упрямые старики не отступили от своего плана-обещания, то никому бы плохо не стало! Карма, наверное. Или их Ангелы-Хранители рассердились из-за стариковского безответственного поведения. Что, разве не так?

Последний пенсильванский вечер Марина с детьми провела не у родителей мужа, а у соседки Билли, которая в честь ее отъезда запекла индейку и отварила кукурузу. В балтиморский аэропорт Марину с детьми отвозила тоже соседка. Это значит, что она специально ехала два часа в аэропорт, а потом два часа обратно. Марина ей деньги на бензин, конечно, дала. Нельзя злоупотреблять дружбой! Надежные друзья иногда лучше родственников.

Марина не знала, какие сейчас русские в России. У нее не было русского телевидения, семь лет она не смотрела передачи на родном языке и имела очень смутное представление о том, что творится в странах СНГ. Но она жила в Америке и была уверена, что американцы в своем большинстве добрые и скорые на помощь люди!

Марина впервые осуществила полет на самолете с двумя маленькими детьми, и ничего, пережила. Когда Роб встретил свою семью в аэропорту, Крис к нему подбежал и прыгнул на шею. Роб аж прослезился и повез показывать семье Мексиканский залив. Но долго они не смогли наслаждаться купанием. Виктор испугался шума прибоя, кричал, а Роба, именно его, в воде больно ужалила медуза. Словно на его внутреннюю агрессию мир отвечал агрессией. Пришлось покинуть пляж.

Марина строчила очередное письмо родне: «Семь лет, два сына, пять штатов». А сколько профессий — уже сбилась со счета! Вот это действительно не как у всех.

Глава тридцать девятая Вера дает Антону веру

В Панама-Сити у Веры, как оказалось, была дочь Надя. Молодая тридцатилетняя женщина, милая и цветущая, как комнатная фиалка, жила уже несколько лет в одном и том же городе стабильной жизнью жены американца, работала сперва продавцом в шмоточном магазине, потом дослужилась до менеджера. Зарабатывала она не ахти как много, зато статус русской начальницы над американками защищал ранимый внутренний мир иммигранта, как бронежилет — спецназовца. У Нади была крутая привилегия: она имела «скидку менеджера» на все товары магазина от одежды до обуви и аксессуаров, и эту скидку она могла использовать во время любых распродаж. Разумеется, о самых лучших распродажах она узнавала первой и одевала себя и родню недорого, но сердито!

Узнав о денежном хахале матери, Надя поговорила с мужем, Майком, и они пригласили Веру и Антона к себе в гости на съемную квартиру. За накрытым столом стали обсуждать: как жить дальше? Антон догадывался, что когда Вера не работала и была сама по себе, то американскому зятьку приглашать тещу на проживание было невыгодно. Майк предложил съехаться, купить дом и начать жить таким большим семейным колхозом. Он, Надя и Антон — рабочие лошадки, а Вера — домохозяйка-кухарка. Его русская жена ждала ребенка, но кормить грудью и сидеть дома считала ниже своего достоинства, ей нужен был доверенный человек — ее мамулечка! Что с этого имел Антон? Вот если бы он и Вера официально поженились, то Надя смогла бы им сделать документы, «воссоединение семьи» называется.

Антон так привык к Америке, к ее законопослушным вежливым гражданам, что возвращаться в Россию, в родную деревню не хотелось. Он верил, что, будучи легальным, сможет больше сделать для той, первой, семьи, чем находясь в нелегальном состоянии. Жениться… Антон сознавал, что это его единственный шанс получить статус резидента страны. Он уже «просрал» золотую возможность получить документы через «Вечную Краску!» Несколько месяцев назад контора наняла адвоката, который подал прошение в иммиграционную службу за Антона и его партнера Олега. Рабочие визы были почти в кармане! Некоторые знакомые Антона уже стали легальными благодаря своим трудолюбию и профессионализму, умению работать «по-стахановски». Он уже чувствовал себя «своим» среди «чужих» и решил отметить с другом в стриптиз-баре приближающееся освобождение от надоевшего, как металлическая заноза в пальце, ярлыка «нелегал». Они случайно заехали в незнакомый «черный район», где в баре собирались исключительно афроамериканцы. Антон находил забавным, что чернокожие американцы друг друга могли называть неграми, но если бы к ним так обратились белые, проблем не миновать!