Америка несбывшихся чудес

А теперь вернемся в немецкую Америку, в Венесуэлу, где нам предстоит познакомиться еще с одним Рыцарем Эльдорадо — более рыцарственным, но менее удачливым, чем Кесада. Филипп фон Гуттен, двоюродный брат видного немецкого писателя-гуманиста Ульриха фон Гуттена, принадлежал к древнему роду германской знати. Он родился в 1511 г. в родовом замке Биркенфельд, а детские годы провел при дворе принца Фердинанда. Судьба свела его с главой банкирского дома Вельзеров. Что толкнуло Филиппа отправиться в далекую Венесуэлу? Нет, вовсе не жажда наживы — ведь он был весьма состоятельным человеком. Об этом он сам говорит в письме брату Морицу: «Господь свидетель, что в это путешествие я отправляюсь движимый отнюдь не стремлением обогатиться, а странным желанием, коим давно уже был охвачен. Мне кажется, я не смогу умереть спокойно, ежели не увижу Индий». Притом, в отличие от многих испанцев и англичан, Гуттен вовсе не воспринимал Новый Свет как землю обетованную, равно как и не жаждал он обрести здесь новую родину. Нет, он всегда говорил, что хотел бы окончить свои дни в Германии. Так чем же тогда его притягивал Новый Свет? Об этом он прямо заявляет в другом письме: «Я хочу вернуть славу нашему имени, нашему роду, себе лично, дыбы никто не смог насмехаться надо мною». Гуттен, словно сошедший со страниц рыцарских романов, и себя мнил под стать средневековому странствующему рыцарю, а Новый Свет воспринимал как поприще доблести и славы. Европа, погрязшая в обыденности и меркантилизме, казалось, уже не могла реализовать те возможности для героического деяния, какие предоставляла Америка.

Между тем Гуттена всячески отговаривал от путешествия в Венесуэлу мудрец и чернокнижник доктор Фауст. Да-да, тот самый Фауст, который века спустя стал героем великого творения Гете. Он вовсе не был выдуманным, легендарным персонажем, как считалось долгое время. Так вот, в 1534 г доктор Иоганн Фауст составил гороскоп Филиппу фон Гуттену и предрек ему не только величайшие тяготы и бедствия в Венесуэле, но и гибель в ночь полнолуния. Известный астролог Иоахим Камерариус выступил с опровержением мрачных пророчеств и в своей книге «Комментарии» предсказал небывалый успех всем начинаниям Гуттена в Новом Свете. Спор двух астрологов, не утихавший несколько лет, вызвал широкий интерес во всей Германии. Доктору Фаусту не довелось удостовериться в собственной правоте — он умер в 1540 г. в шестидесятилетнем возрасте. Когда же мрачные пророчества сбылись, к Фаусту пришла великая посмертная слава, имя его стало обрастать легендами.

Итак, не вняв предостережениям мудреца, в 1535 г. Гуттен отплыл в Новый Свет в составе экспедиции Георга Хоэрмута фон Шпайера (в испанской огласовке — Хорхе Спира), которого Вельзеры назначили губернатором Венесуэлы на место Федермана. Новый губернатор оказался под стать предыдущим — столь же алчен и жесток, к тому же он был инквизитором, немало ведьм пожег в Европе и ревностно искоренял ересь в Новом Свете. Впрочем, в Америку его послали не бороться за чистоту веры, а искать Эльдорадо, и сразу по прибытии в Коро он взялся за подготовку экспедиции. В мае 1535 г. Шпайер выступил на юг во главе четырехсот пехотинцев и девяноста всадников; среди них был и Гуттен, к которому Шпайер относился с симпатией и почти отеческой заботой.

Индейцы Южной Америки

Нет нужды подробно описывать перипетии трехлетних странствий по венесуэльским льянос. Все это уже сколько раз было и повторялось вновь. Травля и грабеж индейцев и ответное сопротивление; иссушающая жара и ливни; болезни и опасности на каждом шагу; нескончаемая череда смертей и голод. А голод мучил людей месяцами и доводил до умопомрачения. Впоследствии в письме своему брату Гуттен вспоминал: «Только Господь и люди, прошедшие через это, знают, какие лишения, несчастия, голод, жажду и болезни испытали христиане за три года. Достойно восхищения то, что тело человеческое способно вынести столько тягот и в течение такого длительного срока. Поистине ужас берет, когда вспоминаешь, чего только не ели христиане во время похода, а ели они всяких непотребных тварей — ужей, гадюк, жаб, ящериц, червей! и еще травы, корни и прочее, что непригодно для пищи; притом находились и такие, кто вопреки людскому естеству пожирал человеческое мясо. Трупы лошадей, убитых индейцами либо умерших от болезней, христиане продавали своим же сотоварищам за триста золотых песо, а труп собаки за сто песо, и продавали бы еще дороже, если бы могли. Многие ели шкуры оленей, которыми индейцы обтягивают щиты». Такой вот реальностью обернулись рыцарские мечты Филиппа фон Гуттена.