Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность

Разумеется, латиноамериканские политики и теоретики выдвигали собственные многочисленные панамериканские проекты. Первые попытки объединения испаноговорящих стран в западном полушарии были высказаны легендарным Симоном Боливаром еще в 1815 г., а уже позже были частично воплощены в жизнь, когда к 1826 г. он стал главой трех стран одновременно: Великой Колумбии, Перу и Боливии. Будучи сторонником республиканской формы правления, Боливар стремился дать странам возможность повторить путь 13 североамериканских колоний — объединиться и создать единую конфедерацию нескольких испаноговорящих государств. Данная инициатива была представлена в виде «Великого плана Американской конфедерации», принятие которого должно было произойти на конгрессе в Панаме в 18241826 гг. после подписания и ратификации двусторонних договоров о союзе, лиге и конфедерации. Такие договоры были подготовлены до начала Панамского конгресса между «Колумбией и Чили, Колумбией и Перу, Колумбией и Аргентиной, Колумбией и Мексикой, Колумбией и Центральной Америкой» (Соединёнными Провинциями Центральной Америки). По итогам переговоров и заключения договоров конфедерацию должна была возглавить Колумбия, однако страны столкнулись с противоречиями и противостоянием местных элит, что не позволило довести данную инициативу до логического конца.

После смерти Боливара инициатива по созыву очередных встреч глав на полях ряда конгрессов перешла к Мексике. Её министр иностранных дел Лукас Аламан старался снять противоречия между странами и взывал к их солидаризации, выдвинув предложение «Семейного пакта» — заключение необходимых экономических договоров на дипломатической основе. Затем инициатива перешла к Перу и Чили (конгрессы в Лиме 1847–1848 гг. и 1864–1865 гг., а также в 1856–1857 гг. в Сантьяго), при посредничестве которых страны региона пытались выработать солидарную позицию против внешних интервенций, а также достигнуть цель, провозглашённую Боливаром — подписать экономические договоры и объединиться в конфедерацию. Там не менее ни один из конгрессов так и не закончился созданием единой «американской семьи» для испаноговорящих республик, хотя, казалось, что им для этого оставался буквально один шаг (тема общей безопасности позволила значительно сплотиться, что привело к возникновению понятий Латинская Америка и латиноамериканцы в середине XIX в.). При этом выстраивающаяся межамериканская система дополнилась новыми инструментами, например, Доктриной Кальво, аргентинского дипломата и юриста-международника, который сформулировал тезис о том, что «иностранцы должны прибегать к местным средствам правовой защиты или урегулированию споров, возникающих в соответствии с контрактом, и в дальнейшем должны отказаться от дипломатического вмешательства своего собственного правительства», то есть государства не должны оказывать дипломатическое или военное давление на суверенные правительства, с тем чтобы взыскать долги физических лиц.

Несмотря на то, что ни один из конгрессов, проводимых испаноговорящими республиками, не привёл к единению, имевшийся опыт значительно облегчил реализацию инициатив США по созданию новой «американской семьи», но уже не под стягом Боливара, а под знаменем США в виде политики панамериканизма. К 1889 г. данная политика позволила сформулировать некоторую общую повестку: достижение мира среди его государств-членов, способствование солидарности; укрепление сотрудничества; защита суверенитета, территориальной целостности и независимости. Иными словами, США попытались отойти от экономической повестки, сосредоточившись на теме безопасности — ее главным «поставщиком» в регионе должен был стать именно Вашингтон. Именно в это время настал звездный час доктрины Монро.

«Проамериканский панамериканизм», послуживший среди прочего основой для создания Международного союза американских республик в 18891890 гг., продолжал оставаться господствующей в регионе политической идеологией вплоть до Второй мировой войны. С 1889 по 1948 гг. проводились панамериканские конференции, в которых почти всегда присутствовали все страны западного полушария, обсуждавшие вопросы сотрудничества в военно-политической и социальной сферах. Эти мероприятия не всегда завершались положительно для США, так как в некоторой степени США сами стали причиной актуализации тематики безопасности. Например, внешнеполитический курс Т. Рузвельта в начале ХХ в., задачей которого было «наведение порядка» в регионе (вспомним знаменитую «политику большой дубинки»), явился ярким примером американского империализма и приводил, в том числе к прямым военным вторжениям (оккупация Гондураса, Никарагуа, Кубы). Одной из главных мишеней Вашингтона стала Колумбия и ее бывшая территория на перешейке Панамы, в дела которой с 1856 г. по 1903 гг. США вмешивались 14 раз, добившись создания Панамы в качестве самостоятельного государства, попавшего в зависимость от США на многие десятилетия (во многом это было необходимо для сооружения стратегически важного Панамского канала, которое началось в 1904 году).