Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность

Однако и европейские победители в Первой мировой войне явно не переживали золотой век. Англия не справлялась с безработицей, а каждый пятый британец не мог позволить себе нормально питаться. Победа 1918 года стала одновременно поражением Сити, нанесенным ему Уолл-стрит. Теперь кредиты стали главным оружием Америки, тогда как Великобритании ничего не оставалось, как направить свои силы на решение тактических задач, не суливших усиления роли страны в международных экономических отношениях. В западном мире начались валютные войны, в ходе которых каждая из держав хотела восстановить свое благосостояние за счет манипуляций с валютным курсом и за счет своих партнеров. Европа вернулась в эпоху протекционизма и разрушительных экономических конфликтов, которые создали в свое время мощную предпосылку для Первой мировой войны. Освященное Версалем расчленение империй противников казалось выгодным стратегическим шагом, однако с экономической точки зрения оказалось полным провалом, поскольку тем самым был уничтожен один из самых больших внутренних рынков Европы. Вместо этого континент, как и предсказывал Кейнс[252], покрылся сетью таможенных границ, которыми новые государства отгораживались друг от друга. Их протяженность составила около 20 тысяч километров. Экономические противоречия стали, пожалуй, одним из важнейших факторов дестабилизации Европы.

На этом фоне интеллектуальная атмосфера Европы эпохи интербеллума, как называют в историографии межвоенный период (от латинского interbellum — между войнами), вовсе не отличалась симпатиями к либерализму довоенного образца. Однако классический либерализм с его преклонением перед свободой личности и невмешательством в экономическую жизнь в 1920-е годы казался многим политикам и интеллектуальным деятелям безнадежно устаревшим. Многие полагали, что именно эта идеология в конечном итоге спровоцировала всемирный конфликт и что будущее находится за движениями, одновременно противостоящими и дискредитировавшему себя либерализму, и напугавшему весь западный мир коммунизму. В этих условиях на сцену вышел фашизм, идеологи которого сделали ставку прежде всего на низшую часть среднего класса, потерявшего в послевоенном мире духовные ориентиры, а зачастую и средства к существованию.

Было бы большой ошибкой считать фашизм и нацизм чисто итальянско-немецким изобретением. Влиятельным в свое время был, например, британский фашизм. В 1920–1930 годы в королевстве с ведома, а порой и при прямой поддержке властей действовали такие политические объединения, как Имперская фашистская лига и Британский союз фашистов, которыми руководили выходцы из аристократической верхушки Великобритании. К примеру, признанным лидером Британского союза фашистов был баронет О. Мосли (1896–1980). Консервативные силы в Англии вообще зачастую сами имели налет фашизма, недаром Ллойд-Джордж в свое время заметил: «Поскреби консерватора — и найдешь фашиста». Видный британский фашист, основатель Лиги верноподданных империи А. Честертон заявлял, что «основы фашизма… лежат в самой британской национальной традиции»[253].

А что же Америка? После своего возвращения на родину из Франции президент Вильсон столкнулся с противоречивым приемом. Оппоненты упрекали его в том, что он оставил страну с ее проблемами ради погони за реализацией эфемерной «исторической миссии», которая в реальности ничего не принесла американскому народу. Большой поддержкой пользовалась точка зрения, согласно которой США, победив в войне и решив проблемы, угрожавшие их национальной безопасности, должны вновь вернуться к стратегии относительного невмешательства в дела Старого Света и сосредоточиться на поддержании доктрины Монро. Отказавшись ратифицировать в Сенате присоединение к Лиге Наций, США вступили в эпоху, которую некоторые историки окрестили «золотым веком американского изоляционизма».

Однако главная движущая сила американской геополитики — большой бизнес — и не думала уходить с мировой арены. К началу 1920-х годов США стали главным узлом мировой экономики и ее ключевых подсистем — торговой, промышленной и финансовой. Отрицательное довоенное сальдо внешнеэкономического баланса США в послевоенное время поменяло знак на положительный и составило более 1 миллиарда долларов в год. Это означало, что теперь весь остальной мир кредитуется Соединенными Штатами.