Американец

— Есть множество причин, по которым я не должна выходить замуж, — сказала она, — больше, чем могу объяснить. Что же до того, счастлива ли я, — я счастлива. Ваше предложение кажется мне странным по многим причинам, которые я опять-таки не могу вам объяснить. Разумеется, вы совершенно вправе это предложение сделать. Но принять его я не могу, это… это невозможно. Пожалуйста, никогда больше не заводите об этом разговор. И если не можете мне этого обещать, я должна просить вас больше не приходить сюда.

— Почему же невозможно? — горячо возразил Ньюмен. — Может быть, поначалу вам и правда так кажется, но на самом деле ничего тут невозможного нет. Я и не ожидал, что мое предложение сразу вам понравится, но полагаю, если вы хорошенько подумаете, вы отнесетесь к нему с вниманием.

— Но я вас совсем не знаю, — сказала мадам де Сентре. — Подумайте сами, ведь мы едва знакомы.

— Вы правы — едва. Потому я и не требую от вас немедленного решения. Я только прошу: не говорите «нет», позвольте мне надеяться. Я буду ждать столько, сколько вам угодно. А тем временем, встречаясь со мной чаще, вы лучше меня узнаете. Относитесь ко мне как к вашему возможному будущему мужу, претенденту на вашу руку, и принимайте решение.

Ньюмен почувствовал: что-то быстро меняется в мыслях мадам де Сентре — у него на глазах она взвешивала только что услышанное и пыталась найти ответ.

— С того момента, как я, готовая пренебречь учтивостью, попросила вас покинуть этот дом и никогда не возвращаться, — сказала она, — я слушаю вас и тем самым как бы подаю вам надежду. Я выслушала вас вопреки рассудку. Потому что вы красноречивы. Если бы сегодня утром кто-нибудь сказал мне, что я соглашусь считать вас возможным мужем, я сочла бы этого человека безумцем. Но вот — я слушаю вас! — она всплеснула руками, и в этом ее жесте угадывалась трогательная беспомощность.

— Ну что ж, мне, как говорится, больше нечего добавить, я сказал все, — заключил Ньюмен. — Моя вера в вас безгранична, ни о ком нельзя думать лучше, чем я думаю о вас. Я свято убежден, что, выйдя за меня замуж, вы будете как за каменной стеной. За мной, повторяю, — продолжал он с улыбкой, — дурного не водится. Я столько могу сделать для вас! А если вас пугает, что я не из привычного вам круга — не утонченный, не чопорный, не деликатный, то, право, вы заблуждаетесь. Я человек деликатный. Вот увидите!

Мадам де Сентре отошла на несколько шагов и остановилась возле окна перед высоким растением в фарфоровом горшке — это была цветущая азалия. Сорвав цветок и теребя его в руках, она вернулась на прежнее место и села. Этим она, казалось, дала понять, что согласна слушать Ньюмена дальше.

— Почему вы сказали, что для вас замужество невозможно? — продолжал он. — Оно невозможно только в одном случае: если вы были бы замужем. Может быть, невозможно потому, что ваш брак не принес вам счастья? Тем более следует попробовать еще раз. Или на вас оказывает давление ваша семья, вмешивается в ваши дела, раздражает вас? Тогда это еще одна причина: вам нужно быть совершенно свободной, а замужество даст вам свободу. Не подумайте, я ничего не хочу сказать про вашу семью, — добавил Ньюмен с таким жаром, что у проницательного наблюдателя это вызвало бы улыбку. — Как бы вы к ним ни относились, значит, так и надо. И если вы скажете — сделайте то-то и то-то, чтобы им понравиться, я тут же все исполню, только скажите что. Можете не сомневаться.

Мадам де Сентре снова встала и приблизилась к камину, возле которого стоял Ньюмен. Выражение боли и замешательства исчезло с ее лица — оно светилось улыбкой, и на сей раз Ньюмену не пришлось гадать, чему приписать эту улыбку — привычке или расположению, учтивости или искренности. У мадам де Сентре был вид женщины, вступившей во владения дружбы и с удивлением убеждающейся, что владения эти необозримы. Ко всегдашнему сиянию ее глаз, казалось, прибавилось сдержанное ликование.

— Я не отказываюсь снова с вами видеться, — сказала она, — потому что многое из сказанного вами пришлось мне по душе. Но стану принимать вас при одном условии — вы надолго забудете о том, о чем говорили сегодня.

— Что значит «надолго»?

— На полгода. Вы должны дать мне слово.

— Прекрасно. Обещаю.

— Тогда до свидания, — сказала она и протянула ему руку.

Ньюмен задержал ее руку в своей, будто хотел сказать что-то еще. Но лишь посмотрел в глаза мадам де Сентре и удалился.

В тот же вечер Ньюмен встретился на бульваре Османа с Валентином де Беллегардом. Как только они обменялись приветствиями, Ньюмен сразу сказал, что всего несколько часов назад виделся с мадам де Сентре.

— Знаю, — сказал Беллегард. — Я обедал на Университетской улице.

После этих слов оба некоторое время молчали. Ньюмена подмывало спросить, заметил ли Беллегард, какое впечатление произвел его визит, а у Беллегарда были к нему свои вопросы. Первым заговорил граф Валентин:

— Не мое это дело, но что, черт возьми, вы сказали моей сестре?

— Я хочу поставить вас в известность, — ответил Ньюмен, — что я сделал ей предложение.