Американец

Наверное, те самые любители, подумал Палмер, какой-нибудь агент Хайнца или ЦРУ. Возможно, даже Фореллена. Если бы его «пасли» профессионалы, они наверняка поменяли бы машины сначала в Висбадене, а затем в Бингене. Он терпеливо выждал, пока два крутых поворота полностью скрыли его от белого «мерседеса», и сразу же вдавил педаль акселератора почти до самого пола.

Делая до этого где-то около ста десяти километров в час (приблизительно семьдесят миль), его гибрид «фольксваген-порше» буквально выстрелил и полетел вперед, причем стрелка спидометра и не думала останавливаться — вот 150 км, затем 170 и, наконец, уже свыше 200. Что ж, поскольку дорожные повороты пока еще были довольно плавными, подумал Палмер, бояться особенно было нечего.

Поглядывая время от времени в зеркало заднего обзора, он убедился, что этот чертов «мерседес» наконец-то его безнадежно потерял. Уверенный, что небольшой, мышиного цвета «фольксваген» просто не в состоянии развить подобную скорость, любитель за рулем «мерседеса» решил не мучить себя понапрасну и просто ехать в заданном направлении. Не затрудняясь установлением визуального контакта. Все равно ведь все пути ведут в Трир! Вот и вперед…

Сначала Палмер задумывал серьезно оторваться от «мерседеса», доехать до какой-нибудь развилки, одна из дорог которой тоже вела к Мозелю, но более длинным окружным путем, и свернуть именно на нее, тем самым направив преследователей по ложному, более короткому и удобному пути. Однако потом, уже перевалив через горный перешеек, он передумал и решил несколько изменить свою тактику.

Ведь какая, собственно говоря, разница, «доведут» ли они его до самого Трира или на какое-то время «потеряют» где-нибудь по дороге? Ведь все равно он именно туда и едет. Да, но после того, как спектакль с Рамом в качестве его двойника провалился, а с ним и все надежды Г.Б. на операцию «Овердрафт», у них у всех, казалось бы, должен пропасть к нему интерес.

Тогда зачем им понадобилось «вести» его из самого Франкфурта? До отъезда от офиса Рафферти он принял еще одну черно-зеленую капсулу «либриума», но из-за явного недостатка сна до сих пор чувствовал себя далеко не лучшим образом. Особенно его беспокоили несколько заторможенные двигательные рефлексы. На такой-то скорости это вполне могло привести к беде…

Но что еще хуже, переутомление заметно притупило его мыслительные способности. В ряде случаев думать за него частично приходилось полковнику Рафферти, с его действительно первоклассным умом. Хотя и весьма своеобразным. В силу чего далеко не всегда и не все его выводы и советы можно было воспринимать как нечто само собой разумеющееся.

Тут на глаза ему неожиданно попалась узенькая проселочная дорога, ведущая куда-то вправо. Палмер резко нажал на тормоз, развернул свой «фольксваген», немного проехал по колдобинам и свернул под огромную сосну, мохнатые лапы которой накрыли его небольшую машину, словно толстое покрывало. Да, с дороги его теперь не увидишь, это уж точно, внимательно оглядевшись, подумал Палмер. Равно как и сверху, если «им» вдруг пришло в голову следить за ним так же и методами воздушной разведки.

Он выключил мотор, и наступившая тишина резко ударила его по барабанным перепонкам. Минуты через две до него донесся свистящий звук пронесшегося мимо «мерседеса». Само́й машины, конечно же, не было видно, но кого еще, кроме его дилетанта-преследователя, можно было ожидать на этой заброшенной проселочной дороге? Палмер поднял все оконные стекла и закрыл двери изнутри. Благодаря густым ветвям укрывшей машину сосны внутри было довольно темно, а благодаря «либриуму» он крепко спал уже буквально через несколько минут…

Ему снилось, что они с Элеонорой снова на борту прогулочного катера, только что оставили Бинген слева, и теперь прямо перед ними красовалась удивительно маленькая каменная башня, стоявшая на собственном узеньком островке. «Die Mauseturm, — хрипловато прозвучало в динамике. — La Tour de Souris. The Mouse Tower».[71]