Американец

Да, как это сделать? Во всяком случае Вьешен был уж не совсем неправ. Рокко на Сицилии не было. Однако он имел неосторожность, приехав в Париж, дать телеграмму своему брату… Что он хотел сообщить? Поджи пожал плечами. Всем своим видом он говорил, что я хочу слишком многого.

— Поймите, мне было неудобно задавать ему слишком много вопросов. Чтобы оказать мне услугу, он мог бы, конечно, кое-что уточнить у почтальона, который доставил телеграмму. Но таким образом возможна утечка…

— А если Альфредо передал содержание телеграммы своему брату-фармацевту?

— Я бы очень удивился! Джино не любит Рокко… «Злой гений, позор семьи», — говорит он. Оба брата были замешаны в истории по дележу наследства, когда их мать была сбита грузовиком на шоссе, ведущем из Мессины. Джино сейчас в Кастелбуоно. Это старинный городок в горах. Он ничего не знает о том, что творится внизу. Два месяца назад я расследовал там одно дело. У подножья вершины Карбонара был убит карабинер. Никто не сказал ни слова… Но за ставнями всех окон были внимательные глаза, которые следили за каждым нашим шагом. Мои люди чувствовали себя очень неуверенно. Там — полнейшая темнота, ни одного просвета… Солнце, правда, очень яркое…

Прямо поэтическая душа у этого доктора Поджи! Мафия вдохновляет…

— Дом Альфредо последний по правой стороне, на окраине. Если хотите посмотреть, это несложно. Во дворе дома куча обтесанных камней и мрамора.

— Он умен?

— Не думаю… Скорее осторожен… В этом краю всякое может случиться…

Поджи в солнечных очках я оставил на площади Грациани, а сам пошел вдоль беспорядочно построенных глухих вилл и, наконец, добрался до мастерской Альфредо Мессины. Перед его домом я прошел с как можно более равнодушным видом… Если там никого нет, возможно ли посетить дом нелегально, но с риском для себя? Нет. Поджи не одобрил бы меня. А сицилийцы тем более. Я вернулся и остановился перед решетчатыми воротами. Никаких запоров и замков. Двор был защищен проволочным забором. В середине двора стояла пила с ременной передачей. Итак, кости брошены. Я собрал несколько итальянских слов в подобие предложения:

— Извините, синьор, вы говорите по-французски?

Альфредо Мессина отрицательно кивнул головой. Он был забавен, этот простак. Маленького роста, коренастый, с лысой головой и в очках с толстыми стеклами. Его худое тело болталось в широкой куртке, какие носят каменщики, и бархатных штанах. Из правого кармана торчал обязательный мерный метр, знак принадлежности к плотникам и каменщикам. Открытое приветливое лицо, но с отпечатком тупости. И это брат мафиози? Он по-прежнему стоял на своем месте, а пальцы держал на решетке.

Я изобразил разочарование:

— Ax, я не говорю по-итальянски. Я французский турист… Смотреть античный памятники…

Я пытался объясниться на его родном языке. Но делал это с большим трудом. Тем не менее Альфредо понял меня. Нужно было входить в роль.

Я продолжал упорствовать:

— Моя есть большой друг Рокко, большой…

Из ответа мне удалось понять, что его брата нет здесь. Теперь стало труднее продолжать разговор. Если бы я был большим начальником в нашей службе, то добился бы того, чтобы кандидаты на «почетную» профессию сыщика знали, по крайней мере, два языка…

— Моменто! — громко сказал Альфредо.

Он открыл ворота и перешел улицу. Постучал в окно почти развалившегося дома. В окне показался человек с изрытым морщинами лицом и седыми волосами. Я напряг слух и услышал быстрый разговор… До меня доносилось «Пеппино», «Франчезе», «Рокко»… Альфредо вернулся в сопровождении старика Пеппино, который пытался улыбаться, открывая беззубый рот:

— Я немного говорю по-французски, — прошепелявил он. — Альфредо сказал мне, что вы друг Рокко!..

— Да, синьор. Большой друг. Я отдыхаю в этом районе и решил повидать его. Сам я — адвокат.

Пеппино перевел мои слова Альфредо, лицо которого меняло выражение по мере понимания смысла слов. Уважают ли адвокатов на Сицилии? Этот вопрос вертелся у меня в голове. Но теперь Альфредо стал более любезным. Он отошел в сторону и пропустил меня во двор дома.

— Альфредо говорит, что это большая честь, доктор. (Вот так, благодаря вранью, я заслужил звание доктора.) — Он с удовольствием бы принял вас более гостеприимно, но его жена ушла в деревню… Он приносит свои извинения…

Я сделал руками жест, который обычно делают в суде адвокаты, когда защищают безнадежное дело перед неумолимым судом присяжных.

— Спасибо, — сказал я беззубому переводчику, — у меня мало времени. Я просто хотел повидать Рокко.

Раз его нет, то это меняет дело. Как закончить этот диалог? На карте стояла судьба успеха моей миссии на Сицилии.

— Альфредо говорит, что Рокко здесь больше не живет… Он в Америке…

Я понимающе улыбнулся:

— Я знаю… Он писал мне из Нью-Йорка. Из письма я понял, что он, возможно, приедет отдыхать в родные края…

Я протянул руку Альфредо, внимательно глядя ему в глаза, и, стараясь сохранить безразличное выражение лица, добавил: