Американец

Подхватив со стула свой китель, бегу на улицу. Дежурный на входе в казарму недоуменно провожает меня взглядом. Хотелось завыть на ярко сияющую луну от ужаса и горя. Я не могу перенести на бумагу чертеж! Господи, да почему же?! Может, я уснул и это кошмар? Нет, это реально…

В раздумьях вышел на спортивную площадку. Голова постепенно проходит, но руки все еще трясутся. Что за дела? Так, присядем, подумаем, проанализируем. До сих пор я спокойно выдавал полезные идеи и не вырубался. Э нет! Как раз-таки вырубался во время спарринга с Гримвэем. Хотя там обстоятельства иные были и причины тоже… Неужели в моей голове стоит некий запрет на особенно полезные данные? И как я буду помогать выигрывать войну?! Взводом буду командовать? Полевую инструкцию напишу? Ну, это еще как-то поможет, а еще чем? Если знания об оружии заблокированы — больше ничем. Эй! Оружие нельзя, а средства защиты?

Падаю на колени и быстрыми движениями вычерчиваю линии бронежилета, похожего на американский модульный тактический жилет с эвакуационной стропой и карманами под дополнительные пластины. Нарисовал? Нарисовал! Та-а-ак… Броник смогу вывести «в люди». Еще что? Налокотники, наколенники, перчатки с укреплениями… Делаю небольшие рисуночки. Еще! РПС, не какие-то там подтяжки к ремню, а настоящую, вроде АЛИСы[22]…

Руки в пыли от безумного процесса рисования на земле. Ура! Это могу изъять из памяти и перевести в реальность. Хоть что-то! Еще раз ура! Можно радоваться. Теперь осталось посидеть немного со стопочкой бумаг, подумать, поэкспериментировать — тогда еще много чего вспомню полезного, но не касающегося вооружения. Почему я думаю, что только вооружение я не могу изобразить? Не знаю, просто чутье…

— Пауэлл? — На краю площадки стоит дежурный по первой роте, первый лейтенант Эдвард Перселли, командир третьего взвода. Мы с ним в хороших, дружеских отношениях. Нашли общий язык. Но сейчас его появление может вызвать лишние вопросы. — Ты в порядке?

— Да! — Встаю и быстро затираю подошвой ботинок свои художества. — Я в полном порядке. Полковник попросил меня сделать официальное пособие к моим занятиям… Вот и схожу потихоньку с ума… Голова просто раскалывается от мыслей.

— Поэтому ты чертил что-то руками на земле? — Логичный вопрос, коллега. А главное, когда он говорил, было слышно сразу и недоумение, и легкую усмешку.

— Никогда не знаешь, где тебя посетит гениальная мысль! — развожу руками.

— Это точно. Контуженым солдатам гениальные мысли часто приходят. — Шутник, блин, смотри, от смеха живот не надорви. Хотя и я сам смеюсь. Мозг защищается от шока.

— А ты, Эд, что так поздно по расположению части бродишь, э?

— Сэр, я ходил отлить, сэр! — Опять срываемся на хохот.

— Ну, ты и шут! Пойдем, Эд, время позднее…

На следующий день да и вообще я решил не напрягать мозги попытками выжать из себя чертеж какого-нибудь оружия из будущего. Раз это меня приводит к болезненным последствиям, лучше воздержаться. Зато стал гнать из себя всякую полезную мелочь. И так день за днем. Обучение, преподавание и подготовка учебного пособия. Каждую свободную минуту обдумывал — и что дальше написать, и что еще можно полезного нарисовать.

Когда прошел месяц общих занятий, к нам прибыли советские и американские специалисты из различных родов войск: летчики, артиллеристы, зенитчики, танкисты и в качестве экзотики — железнодорожники. До этого у нас было всего двое спецов — капитан-танкист, у которого я два учебника по танкам добыл, и зенитчик из числа командиров зенитной батареи, прикрывавшей базу. Нам объявили о начале двухнедельного курса специальной подготовки. У нас, из батальона, еще в самом начале обучения выбрали несколько десятков самых технически подкованных и образованных рейнджеров для прохождения ускоренных курсов пилотирования самолетов. Для них обучение просто продолжится, а мы будем постигать новые науки — не в таком объеме, как «избранные», конечно, но вот балластом на каком-нибудь самолете с экипажем из рейнджеров не будем.

С летчиками и танкистами занятий было меньше всего, но вот информации, что они давали, хватило бы на неплохое высшее техническое образование. Тетрадок для лекций по этим «предметам» я извел уйму. Нам сказали, что сначала мы обязаны пройти теоретический курс, а потом в конце обучения лучших учеников отправят для прохождения практики в полк бомбардировочной авиации Экспедиционного корпуса в качестве бортовых стрелков. Мысль о том, что, если будешь хорошо учиться — полетаешь на настоящем самолете, подстегивала. Мне очень хотелось поучаствовать в боевом вылете.