Американочки

– Я буду один?

– Нет, ты женишься.

– Кто она?

– Не знаю. Знаю только, что она русская.

– Русская?!

– Да, светлые волосы. Очень красивая.

– Можно еще вопрос?

– Последний.

– Я здоров?

– Вполне.

Стефани открыла глаза и сильно выдохнула:

– Уф! Давно этим не занималась. Отнимает много сил...

– Прости.

– Нет, ничего. Мне самой было интересно.

Она пошла на кухню и действительно подставила руки под струю воды.

Замок входной двери щелкнул и на пороге появилась женщина лет сорока, смуглая, круглолицая, тоже курчавая и босиком. Она была пьяней нас. На меня она смотрела одобрительно, словно что-то в моем роде и ожидала увидеть здесь в поздний час.

– Какой хороший мужчинка, – сказала Дотти. – Можно тебя обнять? – она подошла к дивану, я встал, и она прижалась ко мне. Но не явно и не грубо. Осторожно.

Дороти служила вмеcте со Стефани в гуманитарной конторе под громким названием «New Mind», выпускающей одноименный журнал. Они познакомились еще в Кейптануне – две боевые подруги, вместе проехавшие всю черную Африку. У Дороти была взрослая дочь, а с мужем она давно развелась.

При ее появлении Стефани ушла в тень, уступив лидерство. Но не из слабости, а просто потому что Дотти хотелось побыть первой.

Она очень хорошо говорила, она была весьма начитанной и знала все на свете. Поэтому ей жилось скучновато, и она нуждалось в небольших добавках марихуаны или чего-нибудь другого, легонького..

Пробовал ли я наркотики? Нет? Тогда самое время.

Я помотал головой и Стефани меня поддержала. Нам хватало и вина.

Вскоре Дотти ушла, еще раз обняв меня на прощание и послав прижавшимся на мгновение лобком нежный привет.

К тому времени вино кончилось, и я стал трезветь, – душа летала все ниже, задевая за крыши одноэтажных домов и ветки деревьев. Вопрос «что делать?» снова вставал на повестку ночи.

– Ты устал, – сказала Стефани, глянув на меня. – Ложись. Надеюсь, тут тебе будет удобно... – и она указала на наш диван.

Господи, что еще нужно человеку. Нежно урчал встроенный в стену нагреватель, рядом тихо тарахтел маленький кошак, пристроившийся у моего бедра.

– А Дотти не будет возражать? – спросил я, имея ввиду что-то другое, еще не совсем понятное мне самому.

Стефани усмехнулась:

– Она моя подруга.

Стефани ушла и вернулась с большим клетчатым покрывалом и парой простыней. Мне показалось, что она чего-то ждет.

Дружеского поцелуя на ночь?

Я подошел, взял ее за плечи и осторожно привлек к себе. Тихий благодарный друг. Европеец по духу и судьбе. Почти соратник. Я положил голову на ее доброе теплое плечо. Ее волосы щекотали мне щеку. Ее большое тело хорошо пахло и прижималось к моему спокойно и приветливо. Я поднял голову, чтобы найти ее маленький рот. Но она легко отстранилась. Как будто я просто неудачно пошутил.

– Ложись, ты устал, тебе надо отдохнуть.

Голос ее не предполагал вариантов.

Спал я плохо, но спокойно. Всю ночь по одеялу лазил маленький кошарик – как жизнь, которая не спит, даже когда ты из нее выпадаешь.

Солнечным утром перед работой мы заехали к Патриции – оказалось, что от нас до нее всего десять минут. Не скажу, что я этому обрадовался. Бледная прозрачная Патриция лежала в своей кладовке с кротким выражением маленькой больной девочки. Рядом с ней сидел Рон. На табуретке лежал пакетик гостинцев. Увидев меня, Рон заулыбался до ушей, но мне почудилось, что он сейчас издаст боевой крик и в страшном прыжке с разворотом ударит меня в горло железным каблуком. Впрочем, за мной тут же вошла Стефани и Рон встал и по-японски закланялся, прощаясь, – ему тоже надо было на работу. Мне это показалось странным, поскольку его машины перед домом не было.

По глазам Патриции я понял, что наконец-то она спокойна за меня – я попал в хорошие руки.

Стефани вызвалась облегчить ее страдания – поскольку нога заживала плохо и болела. Я сел в уголке, а Стефани, со знакомым сильным выдохом, взяла чужую боль на себя. Впечатлительная Патриция тут же заявила, что ей полегчало.

– Нужна ли тебе моя помощь, Триша? – сказал я.

– Нет-нет, – чуть ли не испугалась она. – Все хорошо. Обо мне заботится Рон. Приходит каждый день. Все приносит, – она потянулась ко мне, взяла за руку: – Знаешь, у него неприятности! Потерял работу. Машину разбил... На автобусе теперь ездит.

В глазах ее было сочувствие, но прозвучало это так, будто она одобряла происки кармы.

Наконец стали прощаться.

– Да, кстати, Петер, – слабым голосом больной девочки сказала Патриция, подождав, пока Стефани выйдет, – тут ко мне приезжала Сильвия, привезла твой заработок. Сто семьдесят долларов. Так что теперь ты мне почти ничего не должен, Петер.

Сглотнув, я благодарно кивнул.

* * *

Контора, в которой работала Стефани, занимала одноэтажное стеклянное зданьице на краю сада, откуда до нашего дома было рукой подать.

– Привет, Гулливер, как дела? – встретил меня прокуренным баритоном какаду.

Неужто я и вправду маленький жалкий Гулливер в кармане этой великаньей страны?

Я попил чаю с тремя сотрудницами «Нового майнда». Присутствовавшая Дороти почему-то избегала смотреть на меня, как бы не узнавая. Интересное кино.

* * *

Мой распорядок определился.