Американская ария князя Игоря

— Ладно, друзья, — сказал Игорь, допивая свой стакан и вставая. — Пошли в концерт. Уитни Хьюстон наверняка уже торчит на сцене и высматривает, не идет ли ее дорогой Сергунчик.

— А ты что пил-то, кстати? — поинтересовался Сергей, также поднимаясь из-за стола.

— Бурбон, ясный пень, — ответил Игорь. — When in Rome do as the Romans do. Если ты, конечно, понимаешь, о чем речь.

— Да уж чего тут не понять, — ответил Сергей. — Если ты — Рома, то и живи как Рома, а не как Петя.

— Восхищен твоими лингвистическими познаниями, — заметил Игорь, выбираясь из бара. — Кстати, — озабоченно сказал он, — для концерта Уитни Хьюстон мы выпили возмутительно мало.

— И так сойдет, — заверил его Сергей. — Лично я ее готов слушать часами даже трезвым.

— А вот это мы еще посмотрим, — зловеще предрек Игорь и прибавил шагу по направлению к концертному залу.

20. Концерт Уитни Хьюстон

«Энд а-а-а-и-а-а-а-и-а-й уил олвейз лав ю-ю-ю-ю-у-у-у-у-у, уил олвейз лав ю-ю-ю», — негромко запел Сергей на подходе ко входу в зал.

— Слышь, милый, — деловито сказал Игорь. — Я, конечно, рад, что ты всегда будешь любить меня, как я себя, но мне достаточно завываний самой Бритни Спирс. Тебе при этом петь совершенно ни к чему.

— Вообще-то, она Уитни Хьюстон, — заметил Сергей, прекращая петь.

— Кто? — не понял Игорь.

— Тетка. Которая поет. Которую мы идем слушать. Она Уитни Хьюстон. Подруга телохранителя, — как можно доходчивее объяснил Сергей.

— А-а-а-а-а, — обрадовался Игорь. — Точно! Уитни Хьюстон! Это, однозначно, лучше, чем Бритни Спирс. Потому что Хьюстон, во-первых, черная, а значит, будет сливаться со сценой, а во-вторых, она не прыгает по сцене, как попрыгунья-стрекоза, от чего нормальных пацанов сразу мутить начинает.

— Стрекозы, вообще-то, не прыгают, они летают, — сообщил другу Сергей.

— Серег! — Игорь от возмущения даже остановился. — Ты что, классику в школе не учил? «Попрыгунья-стрекоза лето красное продудукала, оглянукала не успекала, как зимакала ей в дышло…»

— В то время стрекозами называли несколько видов живности, — объяснил Сергей. — Так что в данном случае имеется в виду обычный кузнечик. Ну, кузнечица. Только кузнечик может быть попрыгуньей. А стрекоза может быть полетуньей. Она не умеет прыгать. Въезжаешь?

Игорь задумался.

— В принципе, — нехотя сказал он, — как ни странно, ты действительно прав. Стрекоза же не умеет прыгать. Кузнечик умеет. А что, и правда во времена дедушки Крылова кузнечиков стрекозами называли?

— Правда, — подтвердил Сергей. — Они же стрекочут туда-сюда. Как стреконет — только зеленые пятки сверкают. Открыл я тебе глаза?

— Открыл, открыл, — ворчливо сказал Игорь, открывая дверь в зал. — Но ты особо-то не обольщайся. Я же не могу знать сразу все на свете — от эдаких знаний мозги могут вскипеть. Информацию в мозг нужно подавать постепенно. Порциями…

Зал в «Тадж-Махале», где должна была выступать Уитни Хьюстон, был огромный и больше напоминал крытый стадион. Стулья для зрителей были поставлены на здоровенной площадке перед сценой, никаких трибун не было и в помине.

На сцене была расставлена аппаратура и суетились какие-то работники, которые непрерывно что-то подкручивали, просовывали, подтягивали и так далее.

Выглядело это все не слишком эффектно — ни тебе здоровенных экранов, ни лазерных пушек, ни дымовых установок.

— Что-то мне это напоминает наш выпускной концерт в школе, — заметил Игорь. — Ударная установка у нас, может, была и попроще, но вот фонарики по краям сцены — точно такие же.

— Молчал бы уже, — сказал Сергей. — От твоих песен директриса до сих пор икает, все в себя прийти не может.

— А чего стесняться-то? — удивился Игорь. — Аттестат уже вручили, оттягиваться можно было по полной. Мне же надо было ей показать, что я не забыл угрозы перевести меня в другую школу.

— Не фиг было в восьмом по школьному радио эвакуацию объявлять, — заметил Сергей.

— Да ладно тебе, — заулыбался Игорь. — Это была гениальная идея. Я же тогда Маринку в радиорубке соблазнил — школа все равно часа два бегала на улицу и обратно.

— А, помню, помню, — встрял в разговор Вадик. — Я тогда еще, побегав по улице, такую простуду схватил, что две недели дома кайфовал: даже альбом с марками в чувство привел.

— Вот видишь, — сказал Игорь Сергею. — От меня всегда была сплошная польза. А уж как Маринка-то была довольна…

— Да будет врать-то, — возмутился Сергей. — Ты мне про соблазнение Маринки потом два года рассказывал. Сначала врал как сивый мерин, а потом признался, что ни черта тогда не получилось по молодости.

— Ну, не получилось, — легко согласился Игорь. — Со всеми бывает. Главное, это было в первый раз. И состоялось. Несмотря на то, что не получилось. Важен сам факт.

— Я, пацаны, что-то теряю вашу нить, вашу мать, — признался Вадик.