Американская грязь

– Я командую, – ответил agente, а потом похлопал рукой по плечу ближайшего соратника и добавил: – И он командует. А видишь вон того парня? С автоматом? Он тоже командует. Все, кто одет так же, как я, все они командуют. Мы имеем право задерживать, кого нам хочется. Сядь-ка на место.

Спустя несколько минут и несколько едва слышных разговоров почти все agentes разбрелись по двум фургонам и разъехались; с мигрантами остались только пятеро бойцов. Вместе с двумя удалявшимися машинами исчезала надежда на то, что впереди мигрантов ждет невинное бюрократическое неудобство. Чем меньше формальностей, тем меньше свидетелей. Пленники с беспокойством переглядывались, но послушно сидели на местах. Даже если бы оставшиеся agentes не имели при себе такого тяжелого снаряжения и даже если бы кто-то все-таки решился на побег, бежать было попросту некуда. Из-за этого обстоятельства появление наручников вызвало недоумение и тревогу. Это были не настоящие наручники, а тонкие хомутки из пластика. Сперва Лидия надеялась, что связывать будут только мужчин. В дальнем конце шеренги их по одному стали поднимать на ноги и ощупывать в поисках оружия, мобильных телефонов и денег. У них отнимали рюкзаки, а потом заводили руки за спину и вешали на запястья хомут. Один пленник начал возмущаться, когда у него отняли деньги, и agente ударил его наотмашь рацией. Глаза Луки округлились.

– Mijo, смотри скорее! – Мами притянула его к себе и показала пальцем куда-то в небо. – Смотри, какое облако!

– Да, похоже на слона.

– Точно. А как думаешь, что он держит в хоботе?

Мальчик прищурился. Он понимал, что мать пытается его отвлечь, и понимал, зачем она это делает. Ей не хотелось, чтобы сын все это видел. Правда, Лука мог бы возразить, что ему приходилось видеть вещи и похуже, так что сцены вроде этой уже ничего не значат; но он понимал, что отвлечься надо не только ему, но и матери. Ей было важно чувствовать, что она все еще может о нем заботиться, утешить его, какие бы зверства ни творились в этот самый момент на расстоянии вытянутой руки. Лука слышал, как после удара мужчина тихонько расплакался. Он не видел его лица и все равно знал: под носом у мигранта заблестела свежая полоска ярко-красной крови. Лука сосредоточился на облаке-слоне – не ради себя, но ради мамы.

– Мне кажется, он держит цветочек, – сказал он.

Мами прижалась к его щеке своей щекой.

– А мне кажется, он жмет лапку маленькой мышке.

Когда все мигранты мужского пола – девятнадцать человек, согласно подсчетам Луки, – были связаны, подошла очередь сестер. Сначала agentes хотели заняться Ребекой, но Соледад загородила ее своим телом.

– Всем хочется погеройствовать, – пробормотал один из них. Его напарник рассмеялся.

Они повернули Соледад спиной и долго ее ощупывали. Куда дольше, чем любого из мужчин. Задрав мешковатую футболку, которая тут же вздулась от ветра, офицеры принялись разглядывать под ней. Запустили туда руки.

– Думаешь, она вооружена? – спросил напарник.

– У-у-у, еще как!

Надевая девочке наручники, агенты натянули ее футболку так, что спереди проступили очертания лифчика; лишнюю ткань они затолкали в пластиковый хомут между ее запястьями. В районе живота у Соледад обнажилась узкая полоска бронзовой кожи, и все мигранты в знак солидарности отвели глаза.

– Ну, вот так как-то получше, – заметил agente.

Он забросил рюкзак старшей сестры в багажник к остальным вещам, но, когда девочка собралась вернуться на свое место в шеренге мигрантов, боец схватил ее под локоть.

– Нет, ты сидишь здесь! – Он указал на раскрытую створку багажника.

Лицо Соледад сохраняло абсолютную бесстрастность. Она молча села, куда велели, и старалась не смотреть на Ребеку, пока ту ощупывали люди в форме. Вскоре младшую сестру подсадили к старшей, и девочки соприкоснулись плечами, утешая друг друга теплом своих тел. Настал черед Лидии. Ее повернули спиной к сыну и сняли с головы шляпу, чтобы получше рассмотреть лицо. Женщина сощурилась от яркого солнца, но шляпу быстро вернули на место и стали прощупывать ей грудь и поясницу. Спустившись к ногам, агенты обнаружили складной мачете и, посмеявшись, сняли его вместе с креплением. Потом один из них с грохотом швырнул нож в багажник к остальным вещам.

– Не волнуйся, mijo, все будет хорошо, – сказала Лидия, не глядя на сына.

Лука сидел со скрещенными ногами, упершись локтями в коленки. Соледад и Ребека молча взирали на мальчика, будто пытаясь наколдовать вокруг него защитный пузырь.

Один из агентов обратился к Лидии – без злобы, без враждебности, как она раньше разговаривала с банковским автоматом по телефону.

– Заткнись, – сказал мужчина и просунул руку ей между ног.

Шурша мизинцем по джинсовой ткани, он медленно прощупал ее промежность. Поджав губы, Лидия заплакала. Наблюдая за происходящим, Лука подскочил на месте и приготовился встать, но тут его внезапно окликнул голос Ребеки:

– Можешь назвать третий по размеру город США?

– Что? – Мальчик растерялся.

Младшая сестра повторила вопрос.