Американская грязь

У него взмокло лицо. Обернувшись, он увидел, что фигуры Ребеки и Соледад становились все меньше и меньше. В этот жуткий момент мальчик испытал эйфорию. Потому что голос Мами по-прежнему звучал, а сестры по-прежнему бежали вперед. Лука обхватил Мами за талию, и та накрыла его рукой. «Неважно, все это неважно, – думал Лука. – Главное, что с ней все в порядке».

Лидия прижимала лицо сына к бедру, чтобы тот не видел, как по ее щекам катятся слезы. Она еще не знала, что ее лицо плотным слоем покрывала грязь и что слезы уже оставили после себя предательские бороздки, которые выдадут, что она плакала, даже когда влага просохнет.

– Все хорошо, mijo, – сказала Лидия. – Мы имеем право здесь находиться, имеем право ездить по собственной стране так, как нам хочется. Мы мексиканцы. Они ничего нам не сделают. С нами все будет в порядке.

Лука ей поверил, но сама себя Лидия не убедила. Фургоны разъехались в разные стороны, чтобы согнать беглецов в кучу. Самый дальний уже поравнялся с сестрами и теперь зажимал их в кольцо.

– Братья мигранты, остановитесь. Присядьте и дождитесь, пока вас заберут.

Из ближайшего фургона выпрыгнул agente и подошел к Луке и Лидии, удерживая руку на большом автомате. Не говоря ни слова, он махнул дулом в сторону, чтобы показать, куда надо идти.

Когда Лидия была подростком, у нее умер дядя, и тетя потом снова вышла замуж – за человека, который владел скотоводческой фермой в Халиско. На свадьбу они с родителями и сестрой два дня ехали по побережью, и Лидия до сих пор помнила чувство, с каким впервые ступила на территорию ранчо: в ушах у нее стоял ветер, и повсюду носились собаки, сгонявшие в стадо испуганный скот. Черно-белые псины-трудяги без устали нарезали гигантские круги, чтобы собрать встревоженных коров вместе. Коровы перетаптывались, то и дело беспокойно вздрагивая. Лидия помнила, как в тот день все восхищались этими собаками: какие же они веселые, как фыркают, как радостно носятся по кругу! И какая дисциплина! Как легко им все дается! И только Лидии было жалко напуганных коров. Казалось, все забыли, что они тоже животные. Это воспоминание вернулось к ней в тот самый момент, когда черно-белые фургоны брали в кольцо охваченных паникой мигрантов. Никогда прежде Лидия не сравнивала себя с животным, ни специально, ни по какой-то случайной ассоциации, так что это воспоминание теперь сопровождалось сокрушительной тоской. В этом поле все они походили на скот. Лидия чувствовала себя добычей.

Собрав всех мигрантов, включая Соледад и Ребеку, вместе, agentes погнали их к ближайшей асфальтированной дороге. После бега все были вспотевшие, взлохмаченные и запыхавшиеся. У сестер получилось убежать дальше остальных, прежде чем фургон перерезал им путь и заставил побежать назад. Младшая на секунду остановилась, опустила ладони на колени и попыталась отдышаться. Старшая сплюнула на землю. Все злились, сокрушались и не очень-то хотели слушаться, но, когда кто-то замедлял шаг, agentes грубо подталкивали его вперед. Лука пересчитал всех собравшихся, но не смог вычислить, удалось ли кому-нибудь убежать, потому что не знал, сколько беглецов было вначале. Но это неважно, подумал мальчик, потому что отсюда почти плоская бурая земля тянулась до самого горизонта. Никто не убежал. Рядом ковыляла Лидия, чувствуя, как острая боль в лодыжке постепенно переходит в ноющую пульсацию. Дойдя до обочины, все они принялись ждать, и никто не говорил им, чего именно они ждут и сколько это продлится. Двадцать три мигранта, и лицо каждого покрывало отчаяние, словно пыль. Все это время Лидия пряталась под полями розовой шляпы и внимательно следила за agentes, пытаясь разгадать истинную природу происходящего. Один из мигрантов потерял терпение. Слушаться он не собирался.

– ¿Quién está a cargo aquí?[84]

Всем велели сидеть, но мужчина встал и теперь через плечо охранявшего их бойца обращался к человеку, которого все мигранты приняли за главного. Тот сидел на задней дверце своего фургона, свесив одну ногу вниз и поставив другую на землю. Поза у него была расслабленной, поэтому все очень удивились, когда он вдруг поднялся и подошел к задававшему вопросы мигранту. Лидия наблюдала за ними затаив дыхание, потому что этот разговор мог предсказать, что их ждало в ближайшие несколько часов. Женщина не осознавала, что впилась ногтями в плечо сына, пока тот не попытался высвободиться. Лидия разжала пальцы и виновато потерла вмятины на коже Луки.

– Что тебе нужно? – спросил agente, подойдя к мигранту почти вплотную.

Сделал он это нарочно, в попытке устрашить своего оппонента; Лидии его поведение казалось совершенным ребячеством, но весьма эффективным.

– Я гражданин Мексики. Вы не имеете права меня задерживать, – сказал мигрант. – Кто командует вашим нарядом?

Agente был выше ростом, и мужчине, обращаясь к нему, приходилось задирать голову; подбородок мигранта едва доставал до ворота кевларового жилета.