Американская грязь

Подъезжая к полянке, поезд загремел в полную силу; Лидия почувствовала его могучее пыхтение у себя в костях, в глотке. Кое-кто из мигрантов рванул со своих мест. Это было настоящее испытание, которое требовало от участников пристального внимания ко многим, одинаково важным деталям; Лидия с восхищением наблюдала за происходящим, стараясь освоить все необходимые приемы. Первым делом нужно на ходу подстроиться под скорость поезда. Затем необходимо разыскать наиболее подходящее для подъема место: выступ, лестницу – нечто, за что можно ухватиться и откуда потом будет легко вскарабкаться на крышу. Определившись с выбором, необходимо полностью сосредоточиться на выбранном кусочке состава. Необходимо защищать его от посягательств других мигрантов, которые находятся в не менее отчаянном положении, чем ты сам. Ни при каких обстоятельствах нельзя изменять раз выбранный маршрут. Но также нужно помнить о ветках деревьев и других препятствиях, которые могут помешать тебе на пути. Необходимо внимательно смотреть на землю перед собой, чтобы не провалиться в какую-нибудь дыру, не споткнуться о камень, не угодить в мясорубку под колеса Зверя. Никогда, никогда нельзя забывать о страшной силе этих ревущих, громыхающих, стучащих, гремящих колес. Они пронзительно визжат в напоминание.

– ¡Qué Dios los bendiga![49] – крикнул на прощание их новый друг и побежал за поездом.

Его брат пустился следом; оба бежали достаточно резво – быстрее, чем трусцой, но не так быстро, как спринтом. Нандо постоянно вертел головой, чтобы одновременно следить за дорогой и присматриваться к вагонам, чтобы подыскать хорошее местечко для подъема. Вскоре он заметил лестницу – в двух вагонах позади. Он сбавил скорость. Когда оставался только один вагон, молодой человек снова прибавил шагу, взглянул вперед, пригнулся и проскочил под веткой пышного кустарника. Затем бросился к лестнице и схватился за третью перекладину. Его ноги по-прежнему касались земли: два шага, три шага, четыре. Держась правой рукой за металлические ребра Зверя, парень подтянулся всем телом. Левая рука тоже устремилась вверх, поначалу в панике хватаясь за воздух, но потом нащупала перекладину и сомкнула вокруг нее пальцы. Теперь для Нандо не было дороги назад, он оказался подвешен в воздухе. Вот он. Вот тот самый момент наивысшего риска. Твои руки приросли к поезду, ты цепляешься за него, тянешься вверх. Тело болтается свободно, будто флаг на ветру, а ноги висят над самой землей, совсем близко от колес.

– Поднимайся! – крикнул Нандо его пузатый брат. – Поднимай ноги!

Он бежал следом.

Инстинктивно тебе хочется опустить ноги, нащупать опору, за что-то зацепиться, чем-то подпереть свой вес. Но нет. Ты должен сжаться в комок. Подтянуть колени к животу. Выше. Еще выше! Наконец Нандо нашел ногами подножку лестницы. Обхватив руками следующую перекладину, он стал карабкаться вверх. Решительно. Со знанием дела. Еще каких-то пара секунд, и… хрум! – древесный сук расцарапал ему бок, так что он едва не разомкнул руки. Но через мгновение Нандо снова был в безопасности. Он перевалился через край и, лежа на крыше, свесил руку, чтобы помочь брату, который по-прежнему гнался за поездом.

Лидия наблюдала за происходящим с круглыми глазами; вскоре вагон, на котором ехали два брата, скрылся вдалеке. Полоса мигрантов начала редеть: кто по одному, кто по двое, остальные тоже прыгали на поезд. Сама того не замечая, Лидия сжимала руку сына мертвой хваткой, но тот не возражал. Они будто вросли в землю и стояли так, не двигаясь, пока в воздухе не улеглось последнее эхо Зверя.

Потом они зашагали прочь.

Теперь, услышав, как стучит по колее равнодушный пресс колес, увидев, как люди, словно насекомые на лобовом стекле, цепляются за железный панцирь, Лидия испытывала почтительный трепет.

Дома в Акапулько, на заднем сиденье папиного «фольксвагена», у Луки была своя собственная система безопасности. Голубая подушка с обезьянками, которую Папи каким-то непонятным образом расплющил и прикрепил к сиденью. Когда мальчик был еще совсем маленьким, ему нравились обезьянки и пухлые ремешки, которые сначала нужно было перекинуть через голову, а потом застегнуть на поясе. Очень уютно. Однако прошлым летом он стал упрашивать, чтобы родители убрали эту штуку. Он уверял, что такое подходит только для малышей, а он уже достаточно взрослый, чтобы пользоваться обычным ремнем.

Теперь Лука смотрел, как последнее ребро затихнувшего поезда скрывается за далеким поворотом дороги, и абсолютно ничего не понимал.

12