Американская империя. С 1492 года до наших дней

Дж. Шай выяснил, что впоследствии стало с этим лейтенантом – участником боя при Банкер-Хилле. Этого человека звали Уильям Скотт, он был из Питерборо (Нью-Гэмпшир). Проведя год в плену у англичан, он бежал и вновь присоединился к американской армии, принимал участие в битвах на территории Нью-Йорка, снова был пленен британцами и снова совершил побег – с привязанной к шее шпагой и часами, прикрепленными к шляпе, он переплыл реку Гудзон. Вернувшись в Нью-Гэмпшир, Скотт организовал свой отряд, в который вошли два его старших сына, и сражался во многих баталиях, пока позволяло здоровье. Он видел, как его старший сын, отслуживший в армии шесть лет, умер от сыпного тифа. Скотт продал свою ферму в Питерборо за вексель, который в ходе инфляции обесценился. После окончания войны внимание общественности к личности этого человека было привлечено в связи с тем, что он спас восемь утопающих, чья лодка перевернулась в Нью-Йоркской гавани. Потом он получил работу, связанную с межеванием западных земель военными, но заболел лихорадкой и скончался в 1796 г.

У. Скотт был одним из многих борцов времен революции, принадлежавших по большей части к низшим военным чинам, происходивших из бедных слоев общества и имевших темное прошлое. Дж. Шай изучил военный контингент Питерборо и показал, что известные и состоятельные горожане принимали участие в войне лишь в течение короткого времени. Та же закономерность наблюдается и в других американских населенных пунктах. Историк так пишет об этом: «Революционная Америка, возможно, и была обществом среднего класса, более счастливого и успешного, чем все остальные в то время, но в ней было значительное и постоянно растущее число довольно бедных людей, и именно на долю многих из них с 1775 по 1783 г. пришлись настоящая война и страдания: история, старая как мир».

Сам по себе военный конфликт, который довлел надо всем в то время, делая другие проблемы более мелкими, заставлял людей выбирать между двумя противоборствующими сторонами в том противостоянии, которое имело общественную значимость. Колонисты становились на сторону революции, даже если их стремление к независимости и не было очевидным. Правящие элиты – сознательно или нет, – похоже, усвоили урок предшественников, который заключался в том, что война ограждает их от внутренних проблем.

Обстоятельства подготовки к военным действиям вынуждали нейтрально настроенных людей становиться в строй. В Коннектикуте, к примеру, был принят закон, требовавший прохождения воинской службы всеми мужчинами в возрасте от 16 до 60 лет, за исключениям некоторых правительственных чиновников, священников, студентов и преподавателей Йельского университета, чернокожих, индейцев и мулатов. Каждый призванный мог найти себе замену или избежать службы, заплатив 3 ф. ст. Когда 18 человек отказались явиться на военную службу, их посадили в тюрьму, и, для того чтобы оказаться на свободе, они вынуждены были дать обещание, что пойдут воевать. Дж. Шай пишет: «Механизмом смены их политических взглядов была милиция». То, что в наши дни выглядит как демократизация вооруженных сил, было явлением иного плана, а именно способом заставить огромное число сопротивляющихся людей почувствовать себя вовлеченными в общенациональное дело и в конце концов поверить в него.

В те времена войны за свободу существовала воинская повинность, освобождение от которой, как обычно, зависело от финансового состояния. Когда еще была свежа память о бунтах, направленных против принудительной мобилизации, проводившейся англичанами, к 1779 г. стала опять осуществляться насильственная вербовка, но уже в американский военно-морской флот. Официальный представитель властей Пенсильвании говорил: «Мы не можем не заметить, насколько похоже это поведение на поведение британских офицеров в годы нашей зависимости от Англии, и убеждены в том, что оно будет иметь столь же неблагоприятные последствия в плане отчуждения народа от… власти… что легко может привести к оппозиции… и кровопролитию».

Наблюдая за новой, строгой дисциплиной в армии Дж. Вашингтона, капеллан из города Конкорд (Массачусетс) писал: «Новые господа, новые правила. На смену пришло жесточайшее командование, а между офицерами и рядовыми возникла огромная дистанция. Каждый обязан знать свое место и оставаться в его пределах, или он немедленно будет связан и получит не менее 30 или 40 плетей».