Американская королева (ЛП)

Эш все еще был в свитере, надетом поверх рубашки, и ткань терлась о мои напряженные соски каждый раз, когда он толкался и двигался на мне, напоминая о том, что я голая, а он — нет, что я была уязвимой и он контролировал ситуацию. Секс с Эмбри был как лесной пожар, словно неконтролируемая похоть, словно два штормовых фронта, которые сталкиваются и производят электричество и шум. Но секс с Эшем был другим: сложнее и глубже, более интенсивным и более контролируемым, более духовным, все было «более», и казалось, что Эш был повсюду — и внутри меня, и поверх меня. Его твердое тело покрывало меня, его следы обжигали мою задницу и бедра, его рот был горячим. Он прикусывал мою шею, подбородок и грудь, в то время как его член обладал мной изнутри.

— Я больше, чем он? — отрывисто произносит он мне на ухо. — Я ведь заставляю тебя кончить сильнее, чем делал это он?

На мгновение я забыла, что Эш не знает, что это был Эмбри. Это для моего Господина, для него, это был просто загадочный мужской силуэт из моего прошлого, и я киваю. Я, задыхаясь, произношу «Да». Да, да, это было правдой, потому что в этот момент не было мужчины больше или тверже, чем Эш. Не было другого мужчины, был только Эш, и он заставлял меня чувствовать, что не было другой женщины, словно вся его жизнь и цель заключалась в том, чтобы удерживать меня под собой и вытрахивать из меня жизнь.

Эш продолжал говорить — рассказывал, какая я красивая, какая ценная, как хорошо ему во мне. Какая тугая моя сладкая киска, как она сжимает его, как сильно ему нравятся движения моих сисек при каждом ударе его бедер, что он собирается наполнить меня до такой степени, что я буду истекать спермой еще в течение нескольких дней.

Я тяну к нему руки — его свитеру или к бедрам, — но их закидывают за мою голову. Эта поза освобождает в нем что-то темное: какое-то животное, которое намерено опустошать и помечать, разбудило монстра, который так быстро и жестко проникал, и выходил из меня, словно распиливал пополам. Из моего рта выливался поток бессмысленных слов, смешанных с неконтролируемыми охами и кряхтением, с «да» и «нет», с «о-о-о» и с «пожалуйста, больше, пожалуйста, сэр, пожалуйста, пожалуйста».

В меня вколачивались, я была полностью во власти Эша, и он был таким большим, что это причиняло боль, это причиняло боль. Я не могу сказать, был ли скулеж, срывающийся с моих губ из-за боли или из-за удовольствия. Эш меняет угол движения, и весь мир переворачивается. Это было внезапно, как в предыдущие разы, но еще сильнее; боль объединила силы с нарастающим оргазмом, делая меня бесчувственной. Безмолвной. Я была ничем, я была всем, я была светом и тьмой, воздухом и пустотой. Мощная сила, слабая сила, сила тяжести, электричество, земное притяжение — из-за всего этого я была «на лопатках» под этим жестоким печальным солдатом. Он буквально вытрахивал из меня каждый вздох, и, когда я видела звезды, и, когда я извивалась в отчаянном удовольствии, я знала, что все это истина. Теория струн, магия, многократные жизни, чудеса, Бог, параллельные вселенные — все это истина, и все это было настоящим, и все это происходило внутри меня прямо сейчас, в этот самый момент, когда оргазм взрывается внутри меня, словно умирающая звезда.

Этот оргазм был не наслаждением, а проповедью. Благой вестью. Он был откровением и апокалипсисом. Радостью, приговором и ответом на каждый вопрос, который я когда-либо задавала. Все в моей жизни вело именно к этому мгновению, именно к этому обмену, именно к этому чувству, к моему неудержимо дрожащему телу под Эшем.

— Возьми, — произносит он мне на ухо. — Прими свое удовольствие. Прими меня.

И я это делаю: я принимаю свое удовольствие, я принимаю его и принимаю себя, а затем наступает самая нежная смерть. Эш притягивает к себе и замирает, он извергается внутри меня, словно приносит самую подходящую жертву. Одна его рука обхватывает мою голову, а другая удерживает мое бедро, рот зависает над моим ртом, так что каждый мягкий рык и учащенное дыхание обдувает теплом мои губы. Я чувствую каждую его пульсацию и каждую горячую струю, которых было так много, что его семя выплескивалось из меня.

Эш, не выходя из меня полностью, встает на колени, медленно поглаживает себя, не вынимая головку, словно доит себя до последней капли.

Это действие было таким биологическим, таким притягательным, что мое влагалище непроизвольно сжимается, готовое снова кончить. Эш хмыкает над этим, выходит из меня и наклоняется. Благоговейно целует мою киску, а затем сходит с кровати.