Американская королева (ЛП)

А потом… я не уверена в том, что это было. Эш включает свет и каким-то образом оказывается раздетым в кровати, обнимает меня и начинает тихонечко напевать, поглаживая мои руки, волосы и спину. А еще он бормочет слова благодарности и удовольствия (он был мной доволен, я думаю, что где-то глубоко внутри меня эта мысль делала счастливой). Но я не могу говорить. Я слышала нечетко, словно через наушники, и у меня не было мыслей. Словно я плавала, пустая и разгоряченная, только тело трепетало, дрожало, как лист на ветру.

Понемногу, слой за слоем, я подплываю к осознанию.

— Тебя, — бормочу я Эшу. Это должно было прозвучать, как я тебя люблю, но слова были такими мимолетными, и было так трудно их сформировать.

— Тебя, — произносит он в ответ голосом, настолько наполненным любовью, что я чувствую боль. Эш еще крепче меня обнимает всем телом и закутывает нас в одеяло. Моя дрожь очень-очень медленно сходит на нет, но я осознаю, что подушка подо мной мокрая, а щеки холодные, я осознаю, что плакала.

Эш держал меня, пока у меня сочились слезы, как медленно капающий дождь.

— Я тебя люблю, — шептал он снова и снова. — Я тебя люблю.

В конце концов, через несколько минут или несколько часов, мои слезы прекращаются, и я снова чувствую тепло. Я переворачиваюсь так, чтобы прижаться к Эшу, и он издает удовлетворенный рык, словно его сделало счастливым то, что я обратилась к нему за утешением.

— Моя принцесса, — произносит он, крепко обнимая меня. Вот он — мой мир. Эш — мой мир. — Мой ангел.

Я утыкаюсь лицом в его грудь.

— Пообнимаешь меня?

Он целует мои волосы.

— Столько, сколько хочешь. Я мог бы обнимать тебя всю оставшуюся жизнь. — Он тихо смеется. — И вообще, я никогда раньше не видел, чтобы кто-то так глубоко и так сильно выпадал в сабспейс. Я не спущу тебя с глаз, пока снова не окажешься двумя ногами на планете Земля.

Сабспейс. Несколько раз такое случалось после того, как у нас с Эшем были сцены в Резиденции, но никогда не происходило так, как в этот раз. Никогда это не было похоже на беспамятство наяву, никогда не доходило то того, чтобы я плакала или дрожала, или ничего не чувствовала.

Но по мере того, как мой разум возвращался в мое тело, возвращались и опасения, которые я испытывала ранее.

А именно в отношении Эмбри.

Я должна была рассказать Эшу, когда он делал предложение, до того, как мы занялись сексом. Я должна была рассказать ему шесть недель назад. Я должна была рассказать ему в тот день, в церкви Святого Томаса Беккета. Я должна была рассказать ему прямо сейчас.

— Эш, — произношу я. — Мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Да?

— Тебе это не понравится.

— Испытай меня!

У меня не было выбора. Это нужно сделать.

— Ты помнишь о мужчине, с которым я спала раньше? О моем первом?

Он напрягся вокруг меня.

— Да.

— Это был Эмбри.

Казалось, что мир замер, лишь секунды тикали, пока все находилось в безмолвии. А затем Эш произносит безжизненным тоном:

— Я знаю.

Он знал.

Он знал.

Дерьмо.

Блядь.

Он отпихивает одеяло со своих ног и поднимается с кровати. Я чувствую, как меня покидает его тепло, смотрю на его обнаженное тело, когда он побрел в ванную комнату и щелкнул по выключателю, чтобы включить свет. Я слышу, как в раковину полилась вода.

Паника сжимает мое горло, как садист, перекрывающий воздух, но удерживающий в достаточно сознательном состоянии, чтобы засвидетельствовать почти неизбежный конец моих отношений с Эшем.

Эш возвращается из ванной комнаты со стаканом холодной воды и протягивает его мне.

— Выпей.

Несмотря на то, что у нас только что был самый грязный, самый грубый секс, который только можно вообразить, я все же прикрываю свое тело простыней, когда сажусь. Я пила, а Эш сидел на кровати, наблюдая за мной «глазами президента», теми, которые ничего не пропускали. Своими «глазами военного». Я не могу прочитать выражение его лица.

Я заканчиваю пить и хочу поставить стакан на журнальный столик, но Эш протягивает руку и забирает его. Мгновение он смотрит на отпечаток моих губ на ободке стакана, и на его челюсти дергается мускул.

— Ты знал? — наконец спрашиваю я, мои пальцы сжимают простынь.

— Я догадывался, — тихо отвечает Эш.

— Как?

Он втягивает в рот свою нижнюю губу, а затем отпускает ее.

— Давай начнем с самого начала и дойдем до этого. Когда?

— В Чикаго, — отвечаю я.

Он кивает, словно это было подтверждением того, что он уже знал. Может быть, так и было. Возможно, Эмбри рассказывал Эшу о нас, а я просто об этом не знала. Он вертит стакан в своих руках, а затем ставит его на стол.

— Это ничего не значит, — начинаю я, но Эш поднимает руку.

— Не лги мне. Пожалуйста.

Его тон был сдержанным, но была в его словах какая-то решительная незащищенность. Словно он хотел меня о чем-то умолять, но не знал, как и о чем, или даже зачем ему это было нужно.

Я делаю глубокий вздох и начинаю сначала.