Американская разведка против Сталина

«Либби» переживала из-за новой работы мужа. У неее не было практически никакого образования, а тут ей неожиданно пришлось участвовать в приемах и светских вечеринках, которые были в моде в ЦРУ. Там на нее свысока поглядывали красивые, хорошо одетые и умные дамы, которыми любили окружать себя Визнер и Даллес. Свой комплекс неполноценности «Либби» заливала алкоголем. К тому времени, когда с ней познакомился Филби, она постоянно пила уже не только вечером, но и днем.

Главным официальным контактом Филби в ФБР был помощник Гувера по вопросам безопасности Микки Лэдд. Опять предоставим слово Филби: «Из сотрудников ФБР мне больше всего приходилось иметь дело с Лэддом, и я встречался с ним по несколько раз в неделю как в его служебном кабинете, так и дома. В прошлом он был одним из головорезов Гувера в Чикаго, “парнем, который всегда шел первым”, когда надо было стрелять. Он и сейчас походил на головореза. Невысокого роста, коренастый, он, видимо, был крепким как кремень, пока не отрастил брюшко, толстые щеки, второй подбородок и не приобрел такой цвет лица, который предвещал апоплексический удар. У него не было никаких интеллектуальных интересов. Излюбленным его развлечением было проигрывание похабных пластинок женщинам, которые посещали его дом впервые. У него были и другие “ребяческие” черты, включая бессознательную жестокость. По самой объективной оценке, это был страшный человек, и, тем не менее, он начинал мне нравиться».

Лэдд предостерег Филби от излишне тесных контактов с ЦРУ, и советский разведчик понял, насколько сильно люди Гувера недолюбливают своих коллег из ведомства Беделла Смита. Как и сам Гувер, Лэдд презирал ЦРУ за снобизм, сочетавшийся с профессиональной некомпетентностью: «Чему их там учат, в ЦРУ? – начал он однажды вечером и сам ответил: – Как пользоваться ножом и вилкой и как жениться на богатых женщинах»[270].

Вместе с Визнером Филби курировал от британской разведки новую операцию по подрыву Албании. Визнер по-прежнему считал Албанию самым слабым звенм социалистического лагеря. Ведь после разрыва между Тито и Сталиным летом 1948 года Албания не имела общих границ со странами «советского блока». К тому же Визнер ошибочно полагал, что крестьянская по социальному составу населения Албания тяготеет к частной собственности и ждет не дождется, когда свергнут проклятых коммунистов. Как обычно, шеф ОРС принимал желаемое за действительное.

Британскую разведку привлекли к операции в Албании потому, что эта страна (как упоминалось выше) считалась традиционной сферой интересов англичан. А Визнер свято чтил традиции времен Британской империи. Сами англичане стремились свергнуть режим Энвера Ходжи в Албании потому, что не хотели, чтобы в Албании появились советские военно-морские базы. В Лондоне никак не могли отделаться от мысли, что Средиземное море по-прежнему является вотчиной британского льва.

В октябре 1946 года два британских эсминца подорвались на минах в районе острова Корфу (43 члена экипажа погибли). Англичане обвинили Албанию в провокации и отказались выдать ей 10 миллионов фунтов золота, помещенных Албанией ранее в подвалы Банка Англии.

Визнера нисколько не смущал тот факт, что прежние попытки высадить в Албании контрреволюционных эмигрантов и поднять там восстание (1949–1950) закончились полным провалом. Тем более, что тогда операцией формально руководили британцы. После позорного фиаско ЦРУ в корейской войне Визнер жаждал реванша.

Сначала Визнер учредил Национальный албанский комитет – правительство в изгнании, которое должно было взять власть в Албании после победы «народного восстания». Во главе комитета стоял молодой юрист, «демократ» Дости, боявшийся, по воспоминаниям Филби, даже собственной тени.

Англичане даже не стали искать «албанских демократов», а остановили свой выбор на типичном головорезе, вожде небольшого албанского племени Аббасе Купи. По описанию Филби: «Этот человек носил бакенбарды и был вооружен до зубов – типичный продукт британского опекунства. Я не сомневался, что он был способен, подобно своим предкам, совершать налеты на невооруженные караваны или подстреливать исподтишка ошалевших от жары турецких солдат, устало бредущих через какое-нибудь ущелье. Но я никогда не разделял восторгов британского джентльмена при виде представителей дикого племени.

Короче говоря, если Дости был слабеньким молодым человеком, то Аббас Купи был старым негодяем. Бесконечные споры англичан и американцев о достоинствах обоих соперников можно понять, если отбросить другие стороны дела и рассматривать его лишь как состязание, которое должно решить, кто – англичане или американцы – будет определять политику контрреволюционного правительства, если оно когда-либо образуется. Когда наконец и те и другие устали от споров и стали искать компромиссное решение, обнаружилось, что Дости и Купи под влиянием своих покровителей заняли настолько жесткую позицию, что ни одного из них нельзя было уговорить служить под началом другого»[271].