Американская разведка против Сталина

Филби так описывал провал англо-американской операции в Албании: «СИС удалось, наконец, высадить небольшую группу агентов на албанский берег с заданием проникнуть в глубь страны, собрать необходимые данные и, двигаясь к югу, уйти в Грецию. Англичане надеялись, что собранные агентами по пути сведения помогут впоследствии осуществить более широкие планы. Операция, разумеется, была безнадежной с самого начала. Агенты СИС смогли бы чего-нибудь добиться, только проникнув в города. Но города находились под неослабным контролем албанских властей. Поэтому, чтобы выжить, агентам приходилось прятаться в горах, где они могли бы принести хоть какую-нибудь пользу, если бы страна была охвачена восстанием. Возможно, в основе нашей авантюры лежала именно невысказанная надежда на восстание. Точно так же, как в более поздние времена (когда пора бы было поумнеть) некоторые рассчитывали, что высадка диверсантов в заливе Кочинос зажжет пожар на Кубе. В итоге несколько агентов все же сумели пробраться в Грецию, где их с величайшим трудом удалось вырвать из лап греческой службы безопасности, которая могла расстрелять их ни за грош. Информация, которую они принесли, была почти полностью негативной. По крайней мере, было ясно, что их нигде не встретили с распростертыми объятиями. С течением времени операция была потихоньку забыта, не оказав сколько-нибудь заметного влияния на обстановку в Албании»[274].

Между тем положение Филби резко осложнилось после ареста в Англии Клауса Фукса. Гувер немедленно почуял в «деле Фукса» американский след и попросил англичан разрешить приезд в Лондон группы следователей ФБР. Через Филби Гуверу передали отказ – Фукс уже ожидал суда, и о новом следствии по его делу по закону не могло быть и речи.

Летом 1950 года тучи над Филби сгустились. Причем пришли они с неожиданной стороны. Соратник Филби по «кембриджской пятерке» Гай Берджесс письмом собщил, что его назначили в посольство Великобритании в Вашингтон. Филби знал, что Берджесс любит выпить, и в этом состоянии часто попадает в различного рода скандалы и переделки. Причем об этом знала и служба безопасности британского МИД, сообщившая о новом сотруднике посольства и самому Филби со странным выводом, что худшее в отношении Берджесса, возможно, еще впереди.

Филби принял ошибочное решение и позволил Берджессу поселиться вместе с ним в холостяцкой квартире, чтобы держать друга под присмотром.

К моменту приезда Берджесса американцы (а значит, и Филби) по данным расшифровки (проект «Венона») уже знали, что из английского посольства в Вашингтоне от агента «Гомер» идет утечка информации. В отличие от ФБР для Филби этот источник тайной не был – речь шла о члене «кембриджской пятерки» Дональде Маклейне (хотя Филби связи с Маклейном на тот момент не имел). По совету советских друзей Филби сообщил обо всем этом Берджессу.

Маклейна (он руководил американским отделом британского МИД) решили предупредить, но пока не выводить из игры. Филби должен был уехть из Вашингтона в Лондон в середине 1951 года, и к этому времени можно было бы организовать и «исчезновение» «Гомера». Одновременно хотели отправить назад в Англию и Берджесса, которому не нравилась ни чиновничья работа в МИД, ни Америка.

Филби по заданию британской разведки «искал» в Вашингтоне «Гомера» и регулярно обедал с Энглтоном. А вот Харви Филби сразу показался подозрительным, и он открыто говорил о своих сомнениях всем в ЦРУ. Но доказательств у него не было, а после дела Бентли его мнению не очень-то и доверяли. Ведь после многолетних допросов Харви никого за шпионаж в США так и не осудили. Харви пытался убедить в обоснованности своих подозрений Энглтона, но тот отмахнулся: «Ким – наш хороший друг…»[275]

Подозрение Харви пало и на Маклейна, однокашника Филби по Кембриджу. Харви не сомневался, что Маклейн и есть тот самый «Гомер», которого безуспешно искали ФБР и британская разведка. Но тут британцы отправили Маклейна в посольство в Каире, и Харви переключил свое внимание на еще одного друга Филби – Берджесса. Поначалу Харви ухватился за гомосексуализм Берджесса (сказалась школа ФБР) и за мнение самих же британцев, что новый сотрудник их посольства представляет собой риск с точки зрения безопасности.

Подозрения и просто ненависть Харви к Филби достигли пика после одного инцидента в доме резиденгта СИС. На светской вечеринке у Филби по обыкновению сошлись работники ЦРУ, и все шло как обычно, пока не появился пьяный Берджесс. «Либби» (тоже в изрядном подпитии) уговорила Бержесса, известного своими рисунками, начертать ее портрет. Берджесс быстро нарисовал шарж, на котором жена Харви была изображена с раздвинутыми ногами и с задранной юбкой. Проснувшийся от алкогольной дремы Харви хотел ударить обидчика, но промахнулся. Филби извинился за поведение друга, но Харви затаил злобу и на Берджесса и на самого хозяина застолья.