Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга I

Мёрфи опознал в Сканлане человека, приходившего в магазин Фитцнера в обществе друга для примерки рубашек. 21 октября Департамент полиции сообщил прессе о проведении опознания, во время которого свидетель положительно узнал подозреваемого. Официальное обвинение в убийстве Фитцнера в тот день в отношении Сканлана не выдвигалось, но не вызывало сомнений, что это случится в ближайшие дни.

Марджери Райан, давшая нужные полиции показания на своего любовника, была отпущена из-под ареста, но 22 октября её заключили под стражу снова. Причина оказалась довольно необычной — некая Эффи Кэри (Effie Carey), коллега Марджери по работе на телефонном коммутаторе, сообщила детективам, будто Райан недавно рассказывала о том, что Сканлан признавался ей в убийствах 2-х человек (Вот она, магическая сила вознаграждения в 1,5 тыс.$, обещанного Губернатором Парди!). Если Райан знала о подобном признании и не сообщила полиции, стало быть, она покрывала убийцу!

^{Эдвин Мёрфи в магазине Йоханна Фитцнера выставлял плательные ткани и трижды видел неких подозрительных молодых людей. Слева: коллаж с фотопортретом Мёрфи, справа: заголовок статьи от 21 октября 1906 г., рассказавшей об успешном опознании свидетелем Рольфа Сканлана.}

Правда, у признаний такого рода есть один нехороший юридический дефект, практически неустранимый. Они квалифицируются судом как «заявления с чужих слов» и не принимаются в качестве доказательств. Нормальный непредвзятый судья, услыхав пересказ чужой болтовни, остановит свидетеля и попросит говорить только то, что он видел или слышал лично. Все рассказы в духе «мне он сказал…», «я от него слышал…» никакого веса в суде не имеют и иметь не должны в силу самых разных причин. Например, потому, что человек может попросту хвастаться, или его могут неправильно понять, или, наконец, свидетель может умышленно искажать чужую речь или даже выдумывать сказанное от начала до конца.

Тем не менее, показания Эффи Кэри давали полиции формальный повод обвинить Марджери Райан в соучастии в убийствах в форме недонесения о преступлении и повторно заключить женщину под стражу.

Итак, Райан повторно арестовали и крепко допросили. Марджери пыталась защитить любовника, но прямо скажем, делала она это довольно странно. Она вроде бы и отрицала факт его признаний в убийствах, но обосновывала невиновность Сканлана его… трусостью. То есть, признавала по умолчанию, что он человек не очень хороший и даже прямо подлец, но трус! Разве трусы могут убивать? При этом заявила, что Рольф действительно ограбил Итона и даже показал ей добытые при ограблении золотые часы. На вопрос, как она отреагировала на этот трофей, полученный посредством жестокого избиения честного труженика, женщина ответила с отупляющей непосредственностью: «Я ему сказала, что он не должен был этого делать».

Как вам такая защита? Спрашивается, что в голове у этой прелестницы?!

^{Марджери Райан. Воистину, можно сбрить бороду, но куда деть умище?!}

Когда же Райан стали спрашивать о причастности Рольфа Сканлана к убийству Фитцнера, женщина заявила, что у её дружка имеется отличное alibi! Дескать, она хорошо помнит тот день, ведь 20 августа — это её день рождения! И что же произошло в тот день, может быть Сканалан провёл его целиком в обществе Марджери? Нет, отнюдь, по её словам он целый день работал и появился только поздно вечером без подарка… Такое вот alibi! Трудно отделаться от впечатления, что Райан попросту не знала значение слова alibi.

В общем, дамочка оказалась из числа тех людей, о которых в России говорят, что «с такими друзьями врагов не надо».

3 ноября в ювелирный магазин Генри Беренда (Henry Behrend), расположенный в только что отремонтированном доме № 1323 по Штейнер стрит (Steiner street) вошли 3 импозантных молодых человека. Они были хорошо одеты, вели какой-то непринужденный разговор о покупках и в целом выглядели вполне респектабельно для того, чтобы проявлять интерес к ювелирным украшениям, не вызывая обоснованных подозрений. Мужчины принялись выбирать покупки, обсуждая их между собой и обращаясь за советом к владельцу магазина, находившемуся тут же. Беренд отвечал на задаваемые вопросы и, в общем-то, никаких подозрений или волнения из-за появления 3 мужчин не испытывал. До тех ровно пор, пока говоривший с ним человек не замахнулся газетой, которую до того непринужденно сжимал в руках.